ФБ-2012, фандом Slayers, миди 3 уровня

Название: Дорогой снов
Автор: fandom Slayers 2012
Бета: fandom Slayers 2012
Размер: миди (4121 слово)
Персонажи: Лина Инверс, Луна Инверс, упоминаются: Эль-сама, Гаури, Амелия, Зелгадис, Кселлос, Филия
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: От R до NC-17
Краткое содержание: Когда твои сны терзает огонь, тебе остаётся только один путь - сквозь него.
Примечания: эта работа - продолжение миди "Песня-память"; в тексте использована цитата из Клайва Баркера.
Предупреждение: AU
Для голосования: #. fandom Slayers 2012 - миди "Дорогой снов"

Золото дарит нам новую кровь
Вены горят от соленой воды
Мы выползаем из призрачных снов
Чтоб подскочило давленье беды

Сила находит открытую дверь
Вера, пустые слова небесам
Имя твое только в списке потерь
Кто-то закроет глаза

Смеется и плачет безумное время
Мы встали сегодня на мертвую землю
И плечи обнимет холодная сталь
А жизни не вспомнить. А смерти не жаль

Золото дарит нам новую жизнь
Только в руках поднимается боль
Брат мой по боли, молчи и держись
Нам заплатили только за бой

Ветер уносит ожоги домов
Плачем размоет густую траву
Взгляд потускнеет от слова любовь
Снова проклятьями нас отпоют

Золото дарит нам новую смерть
Крышка захлопнулась, надо вставать
Слышишь о нас только полночи петь
Лишь бы при встрече друг друга узнать
© JAM

Огонь.
Огонь в её снах.
Все последние десять лет.
Лина долгое время не могла вспомнить, что ей снилось, когда просыпалась, но он не уходил, просто прятался за гранью мира снов от яви и сознания. И прошло немало времени, прежде чем она смогла поймать этот сон за самый кончик, за отразившийся в подвеске «музыки ветра» отблеск языка пламени.
Вспоминать об этом сне было неприятно. Больно. Тошно. Но не вспоминать - означало бы предпочесть стремлению вперёд и ввысь гниение на обочине дороги жизни. Это означало бы пустоту.
Между пустотой и пламенем Лина выбрала пламя.
Огонь вокруг неё. И она – в замкнутом кольце неистового пламени.
Пламя бьётся, ревёт, танцует вокруг неё, то приближается, то отступает – дразнит. Играет, прикидываясь безобидным. Вот только Лина знает, что это ложь.
Пламя во сне опаляет так же, как и в жизни, разве что во сне она может отключать боль. Но даже без боли ей не удаётся пройти сквозь огонь.
Ведь здесь он по-прежнему опаляет…
Стоило лишь сделать шаг в ту сторону, где пламя казалось чуть ниже, да что там шаг – достаточно просто протянуть руку, чтобы мгновенно последовало наказание за дерзостное движение…
Сначала огонь делает вид, будто происходящее его не касается, а может быть – даёт последний шанс одуматься и отступить. А секундой позже его яркие язычки взвиваются вверх, касаясь тебя. И начинают пожирать твою плоть.
Сначала сгорают мелкие волоски на коже. Они почти моментально чернеют, скручиваются, съёживаются, и наконец распадаются сизым дымом и серым пеплом.
Но это только начало – ведь дальше наступает черёд самой кожи…
И нет сил, чтобы закричать от страха и проснуться от этого крика – ведь все усилия без остатка уходят на то, чтобы боль не добралась до неё. И Лине остаётся только смотреть, как огонь пожирает её плоть.
Сначала кожа просто краснеет – ярко, насыщенно; красивый цвет, если не знать, что за ним кроется. Но вслед за этим гармония цвета нарушается, на красном фоне каплями пролитого молока проступают белёсые пятна – один за другим вздуваются огромные, отвратительные желтовато-белые волдыри, наполненные сукровицей, а промежутки неотошедшего от плоти эпидермиса между ними принимают тёмно-красный цвет и сморщиваются. Потом пузыри начинают сливаться друг с другом и лопаться, кожа лохмотьями слезает с начинающего буреть мяса, а проступающие вены чернеют. Тем временем темнеют лохмотья прорвавшихся волдырей, и начинает обугливаться сама плоть…
А огонь и не думает утихать, и ему нет границ и пределов, и языки пляшут ровно, высоко, словно и не давали они только что намёка на брод.
Брод в огне – какая глупость!..
В этот момент Лина всегда просыпалась в холодном поту… чтобы остаток ночи провести в чёрной яме без снов. Только в этот раз отчего-то сон не прервался, и девушка в ужасе наблюдала, как чернеют её пальцы.
И это – источник нашей силы, как утверждают древние каноны? Да оно может только убивать! Откуда здесь взять силу для себя?..
Пламя по бокам поднялось высокими колоннами, образовав нечто наподобие арки или портала.
Портал. Лина закрыла глаза – точнее, попыталась закрыть. Ничего не получилось, она всё равно видела всё – как выпал обугленный остаток ногтя с указательного пальца, как проступила на его месте белёсая кость, тут же начавшая сереть… Но этот вид теперь был только фоном для мыслей. Девушка отчаянно пыталась вспомнить, что ей говорила наставница о значении портала в различных эзотерических системах.
Для того, чтобы пройти портал, надо… Чтобы Страж Портала пропустил тебя, необходимо… Что необходимо?!!
Воспоминание нахлынуло как цунами.
Чтобы Страж Портала пропустил тебя, тебе надо стать им.
А значит…
Лина подняла руки – сейчас не более чем обугленные головешки, скрюченные и чёрные, в реальной жизни такие осталось бы только ампутировать, но это сон, а значит, всё будет в порядке, когда она проснётся. Надо только проснуться… А для этого – пройти сквозь огонь.
- О источник нашей силы, - беззвучно шепчут обугленные губы. – О пламя, исторгаемое нашей кровью…
И наконец пришла боль. Боль от сгорающего сердца.
А потом огонь исчез. Его больше не было.
Но секундой позже пришло осознание: нет, огонь остался... Просто теперь он одно целое с нею самой.
Лина открыла глаза, уставившись в белый потолок. Белый-белый, а после пожара он был чёрным. И Луне приходилось регулярно вызывать рабочих подновить побелку – когда Лина была маленькой, то любое пятно напоминало ей об огне.
В огне не бывает брода.
Как же она ненавидела этот сон! Лина стиснула руки в кулаки… и, вместо того чтобы врезать со всей силы по одеялу, как всегда делала, просыпаясь после этого сна, просто разжала руки и снова закрыла глаза.
Чтобы пройти сквозь огонь, ты сама должна стать огнём.
Ключевое слово – ненавидела. В прошедшем времени. Ненависти больше нет. Она сгорела в огне, который Лина наконец-то смогла подчинить себе.
Сон больше не повторится. Она прошла сквозь огонь.
А утро подарило ещё один сюрприз – жара, терзавшая город последние дни, закончилась, низкие серые тучи, висевшие над головой подобно каменному своду, пришли в движение и пролились дождём, в воздухе пахло влагой и зеленью трав и листьев.
Весь день Лина словно летала на незримых крыльях – даже просто окончание жары или просто избавление от кошмаров привело бы её в превосходное настроение, а уж если случилось и то и другое... Ничто не смогло испортить ей настроение, даже контрольная по нелюбимому обществоведению, и домой девушка явилась сияющая, как новенькая монетка, и лёгкая, как облачко.
Луна косилась на неё, но задавать вопросов не стала, и это стало ещё одним весомым вкладом в копилку счастья и безмятежности. На едином дыхании сделав домашнее задание, Лина начала было собирать рюкзак, когда до неё дошло, что завтра суббота и в школу не надо. Это вызвало у неё приступ дикого хохота, настолько дикого, что на шум явилась Луна и предложила сделать пробежку перед сном – дабы избавиться от бьющей через край энергии.
Что Лина с удовольствием и проделала. Тучи ушли окончательно, небо над головой было чистым, на западе угасал день, и сияла Вечерняя Звезда, с востока надвигалась ночь. Свежий ветер развевал волосы, одуряющее пахла всё-таки оправдавшая свою репутацию растения, приносящего холода, черёмуха, и мир был чист, свеж и прекрасен.
Эту ночь Лина встретила спокойно, безмятежно. Пламя побеждено, укрощено, и ей больше нечего было бояться. Она устроилась поудобнее и закрыла глаза, уже засыпая, в полудрёме, размышляя – будет сегодня огонь или нет?..
Огонь… Он всё же пришёл. Он ещё не понял, что ему теперь бесполезно являться к ней во сне. Лина тяжело вздохнула, какой-то бодрствующей частичкой сознания удивляясь тому, что уже даже вздыхать во сне начала и, сосредоточившись, сделала шаг вперёд, к линии пламени, вызывая в памяти воспоминание о сгорающем в груди сердце.
Первый болевой импульс был настолько коротким, что не было никакого смысла его гасить – он не отвлекал, а скорее направлял. Артерии и вены налились пламенем, оно заменило собою кровь, и по капиллярам заполнив каждую клеточку её тела. А потом выплеснулось наружу во вспышке дикой боли, разрывающей грудную клетку и очищающей душу, высвобождающей её из тенет повседневности, как птенца из скорлупы.
А потом пламя исчезло… И вместе с ним исчезло всё. Не было больше ни цвета, ни звука, ни ощущений…
Нет. Ощущения были. Пока что, по крайней мере. Лина осознала, что движется… куда-то. Она не в силах была различить верх и низ – но сам факт перемещения своего тела в пространстве осознавала чётко. Однако радоваться этому она не собиралась – ибо движение не было её инициативой. А Лина терпеть не могла, когда что-то происходило само собой, без её спроса и ведома.
Спустя несколько секунд она поняла, что летит вниз. Падает. Кровь гулко стучала в виски, пульс барабанной дробью отдавался в запястьях. Падение никогда не бывает хорошим признаком, особенно если ты до этого никуда не взбиралась.
Стоило девушке отвлечься на эти мысли, и ощущения снова спутались – даже начало казаться, что она наоборот, возносится в неведомые выси.
Нет, невозможно понять. Лина резко подняла руки и снова опустила их – но и это движение ничего не дало. Ощущения были одинаковыми, словно здесь вообще не действовала сила тяжести. Хотя, что она хотела от сна – чтобы всё было чётко и понятно?
А вокруг царила серая хмарь. То ли туман, то ли дым – совершенно непонятная субстанция, и не факт, что вещество – может, излучение какое-то? Совершенно непроницаемая хмарь – не разглядеть ничего дальше кончиков собственных пальцев босых ног. Или… всё же можно?
Внизу – раз уж оказалось невозможным определить направление, то Лина решила считать направление, в котором повёрнуты её ноги, за низ – начало проявляться что-то более тёмное, чем окружающая серость. Девушка замерла, не решаясь шевельнуть пальцем, и принялась внимательно вглядываться туда, куда её несло, и поэтому не сразу заметила, как вокруг неё начало темнеть. И в этот момент пришло чёткое осознание: это не снизу наползал мрак, а сверху шёл свет… и не добирался туда, куда сейчас несло её.
Тьма – это всего лишь отсутствие Света.
Теперь эта сентенция уже не казалась Лине глупой или смешной. Серые тона вокруг гасли всё быстрее, поджидающий внизу мрак казался всё гуще и плотнее, и, казалось, уже предвкушающе потирал щупальца, готовясь впиться в первую за многие столетия жертву.
Откуда в голове появились эти ассоциации, Лина не представляла, но что-то подсказывало, что отмахиваться от них не стоит, а наоборот – надо принять их всерьёз и постараться уклониться от свидания с этой тьмой. Вопрос только – как?
Эта мысль была последней, успевшей родиться в серой мгле. А затем свет исчез полностью, и девушку захлестнул мрак. И пришли чувства - яркие и очень правдоподобные, словно в реальной жизни.
Лина никогда не страдала клаустрофобией, но помнила, как одноклассница описывала свой приступ: в двух словах - тяжесть и давление. Когда тебя сдавливает воздух, и стены вот-вот начнут сдвигаться, чтобы расплющить твоё тело в лепёшку. И это описание лишь жалкое подобие того, что происходит на самом деле.
Наверное, это подружкино «на самом деле» не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось во тьме. Лина прежде не представляла, что нечто может быть тяжёлым и давящим и одновременно – позволять свободно двигаться. Как будто стиснутая давлением толщи воды на больших глубин, не видящая ничего, кроме собственного тела, девушка внутренне тряслась от дикого, никогда прежде не изведанного ужаса. Отчаянный крик «лайтинг!» результата не дал. Ничего, даже самой слабой искорки, получавшейся у неё даже в моменты наисквернейшего настроения, ни единого лучика света. Заклинание не сработало – возможно, это место было вне всякой магии.
Свет!
Как же ей не хватает света!
Безмятежность, спокойствие – только тогда магия становится магией, истинным волшебством.
- Лайтинг!
Опять никакого результата. Света не было. И тьма придвинулась ещё ближе. Она касалась кожи невероятно нежно, но Лина нутром ощущала, что это ложь. За этой лаской скрывался дикий оскал пустоты, и девушка каждой клеточкой чувствовала, что здесь не пройдёт номер с огнём – у Тьмы нет Стража, попытка стать ею может закончиться только смертью.
Лина вытянула руки вперёд и замерла. Показалось – или они действительно стали видны немного хуже? Нет, глаза её не обманули: и руки, и ноги словно припорошили угольной пылью – их привычный золотисто-розовый цвет потускнел и стал отдавать серым, и чёткость границ с окружающей темнотой тоже нарушилась – словно… Словно она растворялась во Тьме!
И пришёл страх. Холодный, липкий, вымораживающий душу. А в следующую секунду тьма прекратила играть. Не имеющая ни формы, ни температуры субстанция преодолела последнюю границу, отделявшую её от кожи, и… пришла боль.
Это было страшнее огня. Огонь опалял, разрушал плоть, но он был знакомой частью жизни, он был обыден и естественен, а то, что творила тьма, выходило за грань привычной реальности. Она окутывала кожу и начинала проникать внутрь, просачивалась сквозь поры, сквозь клеточные мембраны, разрушая плоть до самого основания.
Это было, как ни странно, легче. Огонь её кошмаров охватывал всё тело разом, терзая каждую клеточку, тьма же не торопилась, начав с кончиков пальцев и не трогая остального тела. Тьма умеет ждать, в отличие от пламени.
Ногти начали рассыпаться в угольно-чёрную пыль, сливающуюся с окружающей темнотой. Руки ещё сильнее посерели. Лина отчаянно искала выход или хотя бы возможность проснуться, вырваться из этого моря бесконечного мрака. Но сон не желал отпускать свою жертву, цепко держа её в своих объятиях, и Тьма торжествовала, смеясь над попытками ускользнуть из её щупалец.
Чтобы справиться с Тьмой, нужен Свет. И крики «лайтинг» здесь не помощники. Магия ничего не сможет сделать там, где не действуют её законы.
Законы магии… а сама магия подчиняется другим законам – законам духа. Странно, как это можно было забыть? Как вообще что-то важное может оказаться преданным забвению?
Ведь свет – самая старая игра в мире.*
Лина вздрогнула, словно пробудившись. Кто это сказал? Или написал? Какая разница, вспомнить можно и потом. Сейчас надо просто зажечь свет. Ведь она наконец-то вспомнила, как это можно сделать. Лина закрыла глаза и представила себе ослепительно-белую вспышку, зарождающуюся в своих ладонях… нет, в своём сердце.
А потом она открыла глаза и призвала свет.
И ещё долго-долго не было ничего больше – только она и свет. Тьма бежала, её больше не было, и хрупкое тело девушки летело куда-то, подхваченное стремительным потоком, и это было прекрасно. Лучше, чем полёт, приснившийся ей когда-то, тот полёт был… просто полётом, она мирно порхала себе, как бабочка, сама не зная куда, и всё.
Теперь же её несло какой-то неодолимой силой, которую она каким-то образом умудрилась призвать, и вместо страха Лина испытывала восторг и предвкушение. Она чувствовала - что-то должно случиться. Что-то очень важное.
Лина засмеялась - она неожиданно поняла, что всё это время неслась с закрытыми глазами (когда она только успела опять сомкнуть веки?), и вместо того чтобы немедленно их открыть, девушка продолжила хихикать, словно нанюхалась веселящего газа. Нет, это в самом деле ужасно смешно – лететь вперёд, зажмурившись, и воображать то, что видишь вокруг!
Ещё раз хихикнув, Лина открыла глаза и огляделась. Нет, она не ошиблась – в основном. Она действительно неслась куда-то, раскинув руки, лицом вперёд, в потоке прекраснейшего света, но… этот свет не был чисто белым. Девушка пригляделась – и, потрясённая тихо охнула. Вот уж чего она никак не ожидала, так этого…
В глубине несущего её белого потока мерцали мириады радуг. В прекрасном кипенно-белом сиянии зарождались и гасли, сменяя друг друга подобно бусинам в калейдоскопе, десятки, сотни, тысячи всевозможных цветов и оттенков, сливаясь, перетекая друг в друга, распадаясь на составляющие. Больше всего это походило на сверкающий под солнечными лучами снег, искрящийся и переливающийся всеми цветами радуги.
Цвета рождались и умирали в прекрасном в своей неистовой гармонии танце, и Лина горько сожалела, что она человек, и не может танцевать вместе с ними. Она могла лишь наблюдать, и, наверное… с грустью высматривать самый часто встречающийся цвет. А в самом деле, какого цвета тут больше?
Лина пригляделась – и, к удивлению своему, сразу же увидела, как выделяются на общем многоцветном фоне золотистые искорки. И почему она сразу этого не заметила? Золотого так много, словно действительно откуда-то льются весёлые солнечные лучи, окрашивая всё во все оттенки благороднейшего из металлов. Золото – извечный цвет власти. Цвет Матери Всего Сущего… Интересно, как бы выглядел золотой снег?..
Золотое небо. Высокое, прозрачное и лёгкое – не сплошной купол, а самые прекрасные тона заката, навеки запечатлённые гениальным художником, царили здесь на небосклоне. Лина не поняла, в какой момент полёт вместе с радужным потоком завершился на берегу золотого океана.
Океан из золота. Нет, не расплавленного металла, не вязкий и обжигающий – совсем нет! Океан этот был словно из сконденсировавшихся частичек солнечного света, лучистый, лёгкий, нежный… Его волны танцевали, кружились, играли – и ласково целовали берег, чуть-чуть не доставая до кончиков пальцев ног девушки.
Лина засмеялась. Отчего-то на душе стало спокойно и легко – как если бы после долгого и тягостного пути наконец из-за поворота показался родной дом, и кто-то бесконечно близкий и любимый замахал тебе с порога. Осталось только пройти эти последние шаги и упасть в родные объятия…
И Лина сделала их, войдя по колено в текучее золото океана. Золотые воды приняли, её как мать принимает долгожданную дочь из рук повитухи – нежно и трепетно. В плеске расступающихся под её шагами волн слышалось тихое приветствие, и радость от того, что ожидание закончилось, и нежность, и – сострадание.
Последнего Лина ещё несколько дней назад не поняла бы… но это несколько дней назад. Теперь же девушка явственно слышала в пении волн затаённую грусть, и даже понимала, что она предвещает. Потерю безмятежности сулила печаль в песне золотого океана, и Лина понимала это чувство, и разделяла его. Она, всегда ненавидевшая покой, сейчас прощалась с ним… а прощание всегда приносит с собой боль и тоску.
Что-то заканчивается, что-то начинается.
Даже ветер здесь был золотым… словно нежные пальцы касались разгорячённого лба Лины, ласково перебирая волосы и щекоча ими чувствительную кожу на шее и ушах.
Золотой океан пел что-то на непостижимом человеку наречии, ветер вторил ему и Лина, не понимая слов его «песни», в какой-то момент внезапно осознала, что от неё требуется, что она должна сделать. Наклонившись, она зачерпнула полные пригоршни золотой воды и в образовавшемся зеркале увидела отражение своего лица.
На первый взгляд, ничего особенного: бледная кожа, рыжие волосы, непокорная чёлка… Но стоило ей приглядеться, и сходство обернулось поразительными отличиями. Никогда Лина не думала, что её лицо может принять столь суровое и непреклонное выражение, но – именно таким оно отражалось в воде в её ладонях. А ещё мгновением позже она увидела свои глаза…
Наполненные золотом глаза. Глубокие и пронзительные, грозные и безмятежные, сострадающие и равнодушные – ни следа привычного веселья и задора не было в них. И золото, залившее радужку, трепетало и переливалось всеми оттенками мира на грани зарождения новой Вселенной. Это были не её глаза. Они смотрели в самую душу, минуя сознание, и под их взглядом что-то поднималось из глубин, что-то, что Лина когда-то знала так же точно, как и то, что солнце всходит на востоке. Что-то одновременно родное и пугающее…
А потом руки Лины дрогнули. Водное зеркало разбилось рябью на мириады бликов, растворивших в себе отражение чужого лица, и девушка, несмотря на некоторую досаду, почувствовала облегчение – слишком уж тяжел был взгляд золотых глаз. Наверное, можно было выливать воду и приступать к чему-то другому, но Лина как-то не подумала о каких-либо иных вероятностях. Вместо этого девушка снова склонилась над сложенными ковшиком ладонями, и когда водное зеркало выровнялось, она увидела там… себя.
Саму себя, с привычной задорной улыбкой и своими глазами. Рядом оказался Гаури, а вместе с ним – куча незнакомых личностей. Невысокая девчушка, черноволосая и пышногрудая. Худощавый растрёпанный парень, пряди пепельно-серых волос частично закрывают лицо. Ещё один парень, с фиолетовым каре, хитрой улыбкой и прячущимися под густой чёлкой глазами. И кукольной внешности голубоглазая блондинка.
Лина никогда их прежде не видела, но не могла отделаться от ощущения – она знает их. Знает лучше, чем всех своих нынешних друзей и знакомых, вместе взятых. Кто же они, эти четверо?
Но золотой океан не снизошёл до ответов. Водное зеркало, до этого момента послушно лежавшее в сомкнутых ладонях, стремительно утекло сквозь пальцы вместе с водой, а когда Лина наклонилась, чтобы зачерпнуть ещё немного текучего золота, то… Сияющая волна взметнулась ей навстречу, захлестнув с головой, опрокинула, поволокла за собой и швырнула в неизвестность.
Лина подскочила на кровати, дико озираясь по сторонам. Несколько секунд она сидела, восстанавливая дыхание и убеждаясь в реальности тёмной комнаты, а потом устало опустила голову обратно на подушку. Подхватившая её волна казалась настолько реальной, что даже сейчас, когда сон ушёл, девушку немного трясло от пережитого. Конечно, сегодняшнему сну было далеко до прежних, казавшихся бесконечными, кошмаров о пламени или единственном, но ярком видении о погружении по тьму, но пламя в итоге было укрощено, тьма посрамлена, а волна… Эта волна просто вышвырнула её из сна, как беспомощного котёнка.
Волна. Золотая волна золотого океана мира многоцветного золота. Лина закрыла глаза, пытаясь восстановить и удержать в памяти это сияющее, текучее великолепие. Никакие шедевры мирового искусства, никакие ювелирные украшения не могли похвастаться и сотой долей того неимоверного богатства оттенков, что наполняло её сон. Да что там – наверное, даже простая капля воды того мира была красивее всех бриллиантов королевской сокровищницы.
Вода… вода… водное зеркало! Лина едва удержалась от того, чтобы снова подскочить – нет, на сегодня хватит со скачками, подпрыгиваниями и прочими акробатическими этюдами! Она будущая волшебница, а не нервная институтка, и будет думать головой, а не прочими частями организма! И займётся этим прямо сейчас, записав для начала основные детали сна, чтобы не забыть его к утру. Приподнявшись на локте, девушка взяла с тумбочки КПК и, включив его, привычно сощурилась от показавшегося ослепительным приглушённого света экрана умной машинки. Быстро перенеся на экран подробности сна и особенно – внешность четверых незнакомцев, Лина сохранила файл и, отложив планшет, свернулась в позе эмбриона лицом к стенке. Немного поёрзав, она нашла максимально удобное положение и закрыла глаза, надеясь ещё немного поспать до звонка будильника – хотя какой звонок? Завтра же выходной, можно спать сколько угодно! Тихонько хмыкнув, девушка зарылась лицом в подушку. Пускай вставать не надо, но после такого сеанса ночного психодела стоит ещё немного поспать. Но сон пока не спешил приходить.
Мысли Лины продолжали вращаться вокруг увиденной в водном зеркале четвёрки вроде бы знакомых незнакомцев. Черноволосая пышногрудая девчонка. Кукольного вида блондинка – тоже, кажется, пышногрудая – вот ведь незадача! На их фоне она будет казаться плоской! Девушка мысленно выругалась и заставила себя вернуться к перечислению. Двое парней, оба прячутся за волосами. И если один, который пепельноволосый, возможно, просто причёсываться до сих пор не умеет, то вот другой… Другой, с фиолетовым каре, совершенно точно прячет глаза за чёлкой. Подозрительно это, очень подозрительно.
Кто же они такие? Спросить у Гаури, что ли? Чисто для смеха? Чтобы потом опять лезть на стену, сходя с ума от непонимания и пытаясь вернуть на место решительно едущую крышу, ага. Лина засмеялась бы, наверное, если бы на то были хоть какие-то силы. Гаури не так давно убедительно доказал ей, что в его белобрысой голове, помимо ветра, всё же имеется некоторое количество мозгов, причём используемое крайне нестандартно. Что он может ответить на вопрос о знакомых незнакомцах, даже думать не хочется. Проверять – тем более. Об остальных снах рассказывать ему и вовсе не хотелось – это казалось слишком личным. И одна Золотая Владыка знает, чем это может закончиться, сны – материя хрупкая, разобьётся – не соберёшь. Золотые сны… Золотая Владыка!
И всё же опять Лина вскочила – и тут же рухнула на постель обратно, обливаясь потом. Нет, это уже слишком! Чтобы она видела во сне Океан Хаоса?!! Бред сивой кобылы!
- Что случилось, Лина? Почему ты скачешь, как коза, посреди ночи?
Голос Луны, заглядывающей в приоткрытую дверь, прозвучал совершенно неожиданно. Её появления не было слышно, даже дверные петли не скрипнули – старшая сестра умела передвигаться абсолютно бесшумно. Ошарашенная, Лина смотрела на неё, не в силах открыть рот и вымолвить хотя бы слово.
- Ты чего молчишь? – нахмурилась Луна, делая шаг в комнату. – Что случилось? Опять что-то приснилось?
- А… ага, - кивнула наконец обретшая дар речи Лина.
- Что-то ещё более жуткое? – тяжело вздохнув, уточнила Луна, явно не обрадованная перспективой снова успокаивать уже вроде бы взрослую младшенькую.
Оную младшенькую, впрочем, это тоже не вдохновляло, и она поспешила выступить с опровержением:
- Нет-нет, ничего жуткого, просто…
На последнем слове Лина осеклась. Рассказывать сестре ЭТО не хотелось. Не хватало ещё, чтобы та обвинила её в наличии мании величия.
- Просто что? – коротко спросила Луна, и таким тоном, что становилось ясно – она намерена получить ответ. Точка.
- Просто я увидела то, что увидеть в принципе невозможно! – воскликнула Лина. – И не надо читать мне лекции о невозможном, я имею в виду то, что это невозможно УВИДЕТЬ!
- Почему? – ещё короче спросила Луна, и склонила голову набок.
Лина на это только рот раскрыла. Ну что тут можно сказать? Признаться – однозначно нет, а объяснять, не называя по имени – так ведь не отстанет… Замкнутый круг, лента Мёбиуса. Ловушка.
Луна молча смотрела на неё, ожидая ответа. Лина тоже молчала, и, видимо, в какой-то момент старшей сестре надоело наблюдать за метаниями младшей. Она вздохнула, улыбнулась и, развернувшись, сделала шаг к двери. Выходя из комнаты, Луна в последний момент оглянулась.
- Лина, видеть во сне Золотой Океан Хаоса не страшно и не стыдно, и стыдиться этого не просто глупо, а преступно. Хаос это всё. Это прошлое, настоящее и будущее, слитые воедино, и что бы тебе Золотой Океан ни показал, запомни это хорошенько, сестрёнка.
А потом она закрыла дверь.
Оставшись одна, Лина несколько секунд сидела на кровати, пытаясь переварить услышанное, а потом медленно улеглась, натянув одеяло до кончика носа.
Луна каким-то образом догадалась, что именно она видела во сне. Это может значить только одно – она тоже видела Океан Хаоса. Или будет правильнее сказать - Золотой Океан? И что увидела там она? Лина нахмурилась. Хотя зачем думать об этом? Луна не спросила – значит, и она не будет спрашивать старшую сестру. Тем более, что у неё есть собственное видение. Вот только чего оно касается? Прошлого, настоящего или будущего? Скорее всего, будущего, тех четверых она ни разу в жизни не видела, только Гаури – настоящее. Вроде бы, так. Или нет?
Луна сказала – прошлое, настоящее и будущее, слитые воедино, как-то так. Прошлое, настоящее и будущее. Гаури – это настоящее и будущее, эти четверо – слишком знакомые четверо – будущее… Или все они – и прошлое заодно? Часть её предыдущей жизни?
Прошлое, настоящее, будущее… Лине стало жарко, и она откинула одеяло, подложив под голову скрещённые руки. Вопросами реинкарнаций она прежде не интересовалась, да и мало было в открытом доступе действительно внятной информации по всяким высоким материям. Могла ли она быть знакома с ними в прошлой жизни? Могла, в этой жизни случается всё. Это выдумке надо быть правдоподобной, реальность же может принимать такие формы, какие ей только угодны.
Гаури и эти четверо. Та песня, давшая ей ключ к разгадке… хотя, чего притворяться непонимающей? Песня разбудила воспоминания о силе предыдущей жизни, и, похоже, сейчас из золотых вод поднялся ещё один осколок минувшего.
Гаури, простак Гаури, стало быть, ты просто первый, с кем пересёкся мой путь. Эти четверо – кто они, кем они были, и кем стали?..
Будущее покажет. А пока – путь просто наступит завтра.
Ответив себе самой на последний вопрос, Лина, наконец, смогла заснуть. И на этот раз – без сновидений.

@темы: Битвы, Slayers, творчество, конкурсы, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

ФБ-2012, фандом Slayers, миди 2 уровня

Название: Песня-память
Автор: fandom Slayers 2012
Бета: fandom Slayers 2012
Размер: миди, 4502 слов (без песни)
Пейринг: Лина, Гаури, упоминается Луна
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: от G до PG–13
Краткое содержание: герои перерождены в далёком будущем, мир погряз в серости быта, магия в упадке, но у кого-то есть память о прошлом...
Предупреждения: AU, в связи с разницей эпох - некоторое ООС; авторский стиль!
Примечание: в произведении использован текст песни Лоры Московской «Город»

Наставница ударила колотушкой в стоящий на краю стола миниатюрный гонг из тёмной бронзы, и по классу разнёсся пронизывающий душу звук – занятие было закончено. Лина собрала как всегда расползшиеся по всему столу учебники, тетради и ручки с карандашами и вместе однокашниками вышла из лишённого окон класса, какой-то частичкой души ещё ожидая – а вдруг свет за дверью будет золотым?
Но надеждам её не было суждено сбыться.
Свет, заливающий школьный коридор, был тускло-серым, с лёгким оттенком желтовато-зелёного, как и во все предыдущие дни. Небо так и не прояснилось. Под аккомпанемент разочарованных вздохов Лина помахала одногруппникам рукой, взгромоздилась на подоконник и прислонилась к стеклу, дающему хоть какое–то ощущение прохлады.
Впрочем, прохлада эта была исключительно заслугой кондиционера: без него стекло, возможно, и не потекло бы из рамы, но тёплым было бы однозначно. Уже неделю Сейрун терзала жара. И ладно бы жара была следствием кристально-чистого неба и испепеляющего солнечного света – эта ситуация привычна и понятна каждому, но всю неделю небо было затянуто плотной облачной пеленой.
И от этого становилось ещё хуже. Низкие серые облака цеплялись за шпили телебашни и небоскрёбов на окраине, и практически не двигались, создавая иллюзию каменного неба одной из преисподен, и давили, давили, давили… Казалось, стоит запрокинуть голову повыше, поднять руку – и зацепишься за липкий и вязкий (именно липкий и вязкий, мерзкий, как слизень или эктоплазма) серый клок.
И если бы только жара! Облака, по сути своей состоящие из влаги, по идее должны были приносить облегчение. Но, похоже, из-за жары или из-за каких-то других неведомых Лине метеорологических факторов, пролиться нормальным дождём не могли… Хотя часть влаги облака всё же в атмосферу выдавали, и в результате показатели гигрометров не опускались ниже восьмидесятипроцентной отметки, а как правило, переваливали за девяносто процентов, и на улице было сложно не вспотеть. И от этого становилось ещё жарче.
В новостях говорили о резко возросшем числе самоубийств и убийств в состоянии аффекта. Лина понимала героев этих новостей – сама она пока никого не покалечила исключительно потому, что для членовредительства пришлось бы активно двигаться, а этого делать ей не хотелось из-за опасения получить тепловой удар.
А поколотить хоть кого-нибудь страсть как хотелось. Соседская шпана, бездельники, невесть чем занимающиеся, по причине всё той же жары лишённые возможности встречаться днём, с наступлением сумерек выползали во внутренний двор их дома и принимались общаться, когда все нормальные люди уже спать ложились. И едва заснувшие встречались с первыми снами, эти кретины принимались петь песни.
И плевать им было, что после таких выступлений кое-кто заснуть уже не мог.
Вчера доведённая до ручки Лина чуть не запустила по ним заклинанием. Чуть – исключительно заслуга сестры, ворвавшейся в комнату и перехватившей ее руку. И попытка объяснить, что они сами сигаретами могли обжечься сильнее, чем она «опалить» их своей школьной магией, ни к чему не привела – взбучка была поистине ужасающей, до сих пор трясло.
Точнее – не от самой взбучки.
Девушка закрыла глаза, пытаясь выкинуть из головы смех Луны и её глаза. И слова…
«Они сами так обожгутся, только если сеанс самосожжения напалмом устроят, сестрёнка. Так что в следующий раз либо терпи, либо водичкой их полей. Второе, кстати, лучше – результат будет наглядный и занимательный».
Этой ночью она их и «полила водичкой». Старое доброе заклинание «Аква криэйт», второе после «Лайтинга», которому она научилась на школьных курсах, первое заклинание, которое опробовала на ком-нибудь другом… Вся группа в тот день пришла домой слегка намокшей – всё же раз десять миллилитров по полста в сумме дадут пол-литра – не так уж и мало, как может показаться.
Только в этот раз получилось отнюдь не пол-литра.
И даже не полтора.
На заспанный Линин глаз, суммарный объём сотворённой над головами пьяниц воды колебался от сотни литров до кубометра. Шпану сбило с ног и распластало по земле, промочив до нитки, а сама Лина мгновенно проснулась и чуть не вывалилась из окна от обалдения – спасибо сестре, поймала.
А потом просто и незатейливо провела параллель со вчерашней попыткой кинуть им под ноги огненный шарик.
Уснула Лина только после дозы валерьянки. А когда проснулась, в ушах всё ещё звучал смутно знакомый голос, тихо, печально, но твёрдо произносивший рвущие душу надвое слова.
«Тебе не сбежать от самой себя».
Лина поморщилась, вспоминая привычный до оскомины сон, вздохнула и принялась копаться в сумке в поисках наушников. Это, как всегда, оказалось нелёгкой задачей – девушка питала слабость к «хранилищам всякого хлама» с многочисленными отделениями и карманами (последних в данной сумке было аж восемь), и в каком из трёх отделений на этот раз нащупается провод, не могла угадать ни разу. Сестра называла это плохой моторной памятью и никудышной интуицией, а самой Лине было, в принципе, чихать на терминологию – она просто никак не могла выделить для наушников отдельный карман, чтобы держать их исключительно там. Для карманов вечно находилось более важное содержимое: горсть мелочи, которая не лезет в кошелёк, пакетик орешков, пакетик карамелек, запасная бандана, зонтик, миниатюрная бутылочка воды, расчёска, проездной, ключи, канцелярские принадлежности – в общем, отдельного места для наушников не было, и их постоянно приходилось искать по всей сумке.
Как и сейчас. Тихо поминая про себя Швабрика и компанию, Лина обследовала первое отделение, набитое книгами и тетрадями, и перешла ко второму. Отсеяв паспорт, разваливающуюся упаковку носовых платков, она, наконец, смогла нащупать дужку крепления к уху под пакетиком с лекарствами. Издав короткий победный клич, Лина вытянула непослушный девайс наружу, надела наушники и воткнула штекер в гнездо КПК.
Выстучав в меню проигрывателя случайный выбор следующей песни, Лина выбрала первой инструментальный «Полёт дракона» и, засунув КПК в карман сумки, слезла с подоконника.
Звонок на следующий урок уже прозвенел, школьные коридоры были тихи и пустынны. Возможно, из-за дверей каких-то кабинетов и доносились голоса учителей, но в наушниках звучала музыка, и Лина могла себе позволить отвлечься от объективной реальности.
Улица встретила её уже ставшей привычной за последнюю неделю ужасающей парилкой и красными, потными физиономиями товарищей по несчастью, вынужденных отрываться от лучших друзей всех разумных – кондиционеров. Несмотря на жару, Лина внутренне поёжилась – такая душегубка в мае на её памяти ещё никогда не приключалась. Нет, всё же с климатом в последние годы творится что-то подозрительное. Она ведь ещё помнит, как ложился в ноябре снег, чтобы уже не растаять до весны, а теперь что?
Снега нет до конца декабря. В марте ещё зима, на весну ни намёка. В мае – уже лето, вся весна второй год подряд умещается в одном месяце. Впрочем, как раз против сокращения омерзительного периода слякоти Лина ничего не имела… Но в комплексе со всеми остальными явлениями картина вырисовывалась подозрительная. Даже если завершающим штрихом было то, что в сентябре продолжало править бал лето, пусть и с уже более холодными ночами. Да и октябрь холодами не отличался – золотая осень с самых приятных картин классиков, и всё.
Вроде бы – жить да радоваться подобной благодати… Но не когда в первых же числах мая столбик ртутного термометра переползает через тридцатиградусную отметку. Не адаптированы их организмы к подобным кульбитам погоды – месяц назад ещё снег лежал!
Нет, Лина буквально спинным мозгом ощущала, что что-то будет, сколько бы ни посмеивалась сестрица над полным отсутствием у неё интуиции. Встряхнув головой, девушка выкинула навязчивые апокалептические мысли из головы и постаралась сосредоточиться на музыке – благо дорога до дома была настолько привычна, что можно было не уделять ей внимания больше, чем того требовали встречающиеся на пути светофоры.
Отлетали своё драконы, отпела зарубежная металл-группа с оперным вокалом (на словах дикость, но песни получаются красивые), Лина уже почти пришла в хорошее настроение, когда на первых тактах следующей песни звук пропал. Девушка нахмурилась, на ходу сунула руку в сумку, покрутила разъём, подёргала – результата не было. Остановившись, она вытащила КПК наружу – и сердито, не веря глазам своим, уставилась на тёмный экран.
Ну что за засада?.. Она ведь заряжала его вчера! Конечно, возможно, она случайно зажала кнопку, но… пару раз ткнув в неё, девушка убедилась в ошибочности этой версии.
Великолепно. Дальше идём без музыки.
Скривившись, Лина сняла наушники, не глядя затолкала их в сумку и уныло поплелась дальше. Без музыкального сопровождения жара с духотой стали ещё мучительнее, а раздражающе щекочущий кожу пот невозможно было вытереть – стоило провести салфеткой, как через пару секунд по коже текли новые капли. Жилет девушка сняла ещё в школе, но вот избавиться от колготок забыла, и теперь пожинала плоды рассеянности в виде невозможности хоть как-то остудить ноги. А ещё рубашка прилипла к телу, подчёркивая полное отсутствие каких-либо округлостей… Нет, с этим определённо что-то надо делать!
Остановившись на светофоре, Лина оглянулась и немного воспрянула духом, заметив потенциальный первый пункт программы подъёма настроения. Однако встав в очередь в ларёк с мороженым и приглядевшись к витрине, девушка уже не так радовалась. На витрине большую часть ассортимента занимало всякое извращение вроде мороженого с разными фруктами, со вкусами орехов, крем-брюле, шоколада… А сливочного всего два вида, пломбира вообще нет! Чем думают производители, непонятно. Хотя чем именно, как раз понятно, и кто это организовал, тоже ясно… Всё зло – от Внешних Земель!
Дождавшись своей очереди, Лина взяла себе эскимо на палочке и отправилась дальше, правда, теперь она шла медленнее. Так что само собой получилось, что мороженое закончилось буквально в двух шагах от салона красоты «Серебряная кошка». Представительница семейства кошачьих на скромной вывеске присутствовала, но вообще-то Лине до неё не было никакого дела, равно как и до самой вывески. Главным было то, что внутри работали кондиционеры, и там можно было чуть-чуть посидеть и перевести дух перед марш-броском до дома.
Наверное, со стороны она смотрелась несколько глупо – тощая рыжая девчонка в школьной форме, вваливающаяся в элитный салон красоты с широченной улыбкой на лице. Но если её увидят воспитанные люди, то они не подадут виду, что что-то не так, а с невоспитанными всегда может разобраться охранник. Воспитанная часть человечества, секретарша на ресепшене (а как эта штуковина называлась по человечески, а не по-буржуйски, Лина с ходу вспомнить не могла), и в самом деле промолчала, а охранник, задачей которого был надзор за порядком…
- Привет, Лина! – сидящий на небольшом (и неудобном с виду, что вообще-то не соответствовало действительности) диване у дальней стены сногсшибательной красоты парень в облегчённом по случаю жары камуфляже помахал ей рукой.
- Привет! – помахала в ответ Лина и направилась к нему.
Да-да, в этом салоне и охранник на входе соответствовал сути заведения: золотые волосы, голубые глаза, сияющая улыбка, черты лица как у древней статуи… и практически полное отсутствие мозга. По крайней мере, Лине ни разу не удалось получить от него хоть сколько-то внятный ответ на вопросы о политике, истории или магии. Вот спорт, еда или погода – это да, но на эти темы, по её мнению, можно было бы и с попугаями разговаривать.
Другое дело, что на всём Полуострове было не сыскать более честного и беззлобного человека… Где-то прибывает, где-то убывает, и, положа руку на сердце, Лина была готова терпеть его ограниченность и не переходить в разговоре на любимые темы ради ощущения полного покоя и абсолютной безопасности, охватывающего её рядом с Гаури.
– Как там, на улице, дождём не пахнет? – тоскливо, безо всякой надежды, спросил он.
– И близко нет, – уныло покачала головой Лина, устраиваясь рядом с ним на диване и откидываясь на спинку. – Жара и духота, хоть скафандр надевай. Посижу я у вас тут немного под кондиционером, наберусь сил для дороги до дома.
– Не вопрос, – беззаботно пожал плечами Гаури. – Сиди, отдыхай. Всё равно сегодня почти никого нет – вторник, жара – все курсируют по маршруту «дом – работа – дом», даже по магазинам выползают только в сумерках.
– Идиоты, – фыркнула Лина, жмурясь и потягиваясь. – Была бы погода солнечной, это имело бы смысл, а так… Что день, что вечер – всё едино духовка.
– Коптильня, – отозвался Гаури, уныло переводя взгляд с входной двери на стол секретарши, а с него – на дверь, ведущую во внутренние помещения.
– Чего? – девушка приоткрыла один глаз и покосилась на парня. Что-то он от жары разговорился… или это на него кондиционер так влияет?
– Жара плюс дым – получается коптильня, – объяснил Гаури, недоумённо косясь на собеседницу. Обычно она казалась сообразительнее… От жары мозги плавятся, что ли? – А у нас на дворе как раз жара и смог городской, обыкновенный. Последний вполне за дым сойдёт. Чем не коптильня?
– Хм, похоже, – пожала плечами Лина, запрокидывая голову.
– Вот и я о том же, – кивнул Гаури и спросил сам: – А как там на улице – народу много или не очень?
– Вообще для четырёх часов четверга маловато, но по сравнению с первыми днями жары прохожих стало больше, – прикинула девушка и добавила от себя краткую характеристику: – Суицидники несчастные.
– Просто успели привыкнуть, – флегматично возразил Гаури. – Чай, уже не первый год кавардак с погодой творится.
- Не первый, - подозрительно покладисто ответила Лина. И подозрения эти оправдались секунду спустя, когда она, подскочив с сиденья дивана со сжатыми кулаками, страстно воскликнула: – Но не так же, чтобы переход от зимы к лету занимал три недели!!!
– Тише, Лина, полегче! – примирительно замахал руками Гаури, опасливо оглядываясь на секретаршу. Та, впрочем, предпочла кратковременный демарш проигнорировать… пока.
Рыжая коротко покосилась на прилизанную грымзу и заставила себя сесть смирно. И продолжала уже более спокойным тоном.
– Гаури, очнись! Ещё чуть больше месяца назад лежал снег, а сейчас что творится? Тебе это не кажется ненормальным?
– Ну, вообще-то… – Гаури почесал в затылке, изобразил глубокое раздумье с прижатым к подбородку указательным пальцем, а потом с улыбкой покачал головой. – Вообще-то мне и снег, лежащий дольше двух недель, кажется ненормальным. Я ведь с югов родом, забыла?
Лина только провела ладонью по лицу. Сил спорить не было. Вздохнув, она уронила руки на диван – ронять их на колени было бы больно и жарко – и правой неожиданно нащупала что-то, напоминающее… наушники?..
– Гаури, ты на работе слушаешь музыку?
– Нет, что ты! – снова замахал руками тот. – Только по дороге – сюда и обратно.
– А… – Лина решила было забыть и забить, но какой-то демон решил, что ей слишком скучно живётся, и, подтолкнув под руку, заставил ухватиться за провод. – А можно послушать?
– Можно, – пожав плечами, Гаури выудил из кармана жилета брусок МП3-плеера и включил его. Лина тем временем натянула наушники – точно такие же, как и у неё самой, не вставляющиеся, а именно надевающиеся, вроде бы менее вредные для ушей, и выжидающе уставилась на приятеля.
Вообще-то, она слегка побаивалась – музыкальные вкусы Гаури как-то прошли мимо её внимания, и с чем ей придётся столкнуться, она не знала… Впрочем, хуже попсы всё равно ничего нет.
– Ставь случайный выбор и промотай вперёд четыре песни, – решительно распорядилась она.
– А почему четыре? – заинтересовался Гаури, даже замерев на мгновение.
– Потому что четыре мира, – не задумываясь, ответила девушка, о чём в итоге пожалела. Ибо Гаури так и остался всё тем же Гаури…
– Четыре? Как четыре? – его глаза округлились, и он явно начисто забыл о том, что собирался ознакомить приятельницу с любимой музыкой. Означенная приятельница мысленно раздала и ему, и себе по оплеухе и тихо вздохнула, подавляя в себе желание осуществить рукоприкладство на деле.
– Я тебе потом всё объясню, – пообещала она. – А ты мне вроде музыку поставить собирался.
– А-аа, точно! – безмятежно воскликнул Гаури и нажал на кнопку.
И зазвучала гитара. И запел женский голос, мало напоминающий слащавое попискивание попсовых звёздочек-однодневок.

Город,
По твоим проводам как по нервам бежит электрический ток.
Холод.
Ты не знаешь, куда занесет тебя жизнь, подводя свой итог…
И о чем станешь петь, для кого говорить, все слова растеряв,
И как сможешь смотреть им в глаза и творить то же, что и вчера.

Сначала Лина слушала отстранённо, первый куплет не произвёл на неё особенного впечатления, так, намёк на любовную тоску, ничего необычного… Как она ошибалась.

В этом городе ходят убийцы с глазами ребенка
И, напротив, встречаются дети с глазами убийцы.
Здесь одна лишь ступень отделяет тебя от подонка.
Нам уже не спастись. Мы уже перешли все границы.

Припев (или второй куплет, если это бесприпевная баллада) ударил девушку, как кувалдой под вздох. Она могла перейти эту грань прошлой ночью. Не останови её Луна – и получись файерболл таким же масштабным… Она бы тоже перешагнула эту грань. Она могла запустить боевым заклинанием в ораву простых тунеядцев и поубивать или перекалечить их всех. Она могла.
И чем бы это для неё закончилось? Стопроцентно неприятностями и утратой свободы. Нет, не тюрьмой, Луна работает в спецслужбе, и «кровавая гэбня» с радостью заполучила бы столь многообещающего боевого мага в спецназ. А что устроила крематорий кучке бездельников – ничего, оравой шпаны меньше. Гражданские права? Умолчим…
Лучше слушать дальше.

Продолжается век острых граней стекла в этом городе лжи.

Город лжи… Ведь когда-то Сейрун называли Городом Света… А сейчас не называет никто, кроме историков. Когда это всё ушло в прошлое, в сказки и предания? Столица Белой Магии теперь просто столица, и осознавать это… больно?..

Больно...
Между нами стена непрочитанных снов и иллюзий пустых.
Полночь.
Обнажилась вина перед теми, кто снова сжигает мосты.
Научить бы людей улыбаться и верить печалям назло,
Обойтись без потерь и открыть в себе дверь, за которой светло.

В тему попали, искривила угол рта в попытке усмехнуться Лина. С болью попали, а вот с виной… Вина тут ни при чём, нет в ней никакого чувства вины, просто неизвестные ей певица и автор текста песни поразительно точно попали в одну из её больных точек.
В мучительное ощущение того, что мир катится в никуда, а она ничего не может сделать. В омерзительное чувство опасности со всех сторон, в сны с крадущимися маслянисто-чёрными, липкими тенями, жаждущими задушить и растворить в себе. Сделать своим подобием, как сделали уже многих до неё...

Горечь...
Обжигает язык недопетая песня и сердца мольба.
В ссоре
Городские тузы, побеждают соперников стаи собак.
Жизнь похожа на бойню, и агнец едва ли успеет понять,
Что душевная боль превосходит права победить и отнять.

А ведь когда-то всё было иначе – проще, честнее… добрее! Лина тихо проклинала Гаури за эту песню, за то число раз, что он нажал на кнопку промотки вперёд, не важно, правильно ли он сосчитал до четырёх или нет, вообще за то, что он слушает что-то сложнее попсы… Себя она проклинала тоже – за любопытство. И за отсутствие силы воли тоже, за то, что не находила в себе сил сдёрнуть с головы наушники, дать Гаури в лоб и забыть всё как очередной кошмар.
Поздно. Точка невозвращения пройдена.

Выбор...
Есть десятки путей — бесконечный расклад, делим сразу на два!
Либо
Вызнать сотни смертей, либо станет расплатой твоя голова.
Либо вечный обман, либо драка за жизнь. Но свой страх отпусти...
Безмятежность ума и улыбка души помогают простить...

- Угу, улыбайтесь, это всех раздражает, - буркнула Лина, стискивая кулаки. Столько слов, а где финал? Где совет, как быть дальше?..

Простить этот город, где ходят убийцы с глазами ребенка
И, напротив, встречаются дети с глазами убийцы.
Где одна лишь ступень отделяет тебя от подонка.
Нам уже не спастись. Мы уже перешли все границы.

Мелодия закончилась, плеер начал играть что-то новое, но Лина уже не слушала. Она сдёрнула наушники с головы и посмотрела на Гаури… лицо которого было очень бледным и застывшим, как у мраморной статуи.
– Что с тобой такое? – осведомилась она, надеясь отделаться от впечатлений только что прослушанной песни.
– На тебе лица нет, Лина, – тихо ответил он, и девушка закрыла глаза. Вот тебе и самообладание…
– Всё из-за тебя и из-за этой дурацкой песни, – попыталась огрызнуться она. – Много вопросов, а ответов ноль.
– Не понял, – покачал головой Гаури и скорчил жалобную рожу. – Объясни, а?
«Да ты никогда ничего не понимаешь…»
Лина скрипнула зубами, но всё же заставила себя ответить – сработала привычка, выработанная за время общения с ним.
- Вся эта песня – она один сплошной вопрос, точнее – не столько вопрос, сколько вопль – нельзя так дальше! А как иначе, чтобы не было, как раньше – не сказано. Ответа нет.
Она не ждала от Гаури ответа. Она вообще ничего не ждала, и поэтому неожиданно прозвучавшие слова друга стали для неё шоком.
– Ты последний куплет не дослушала? – Гаури озадаченно покосился сначала на неё, потом на плеер. – Нет, я остановил, когда ты сняла наушники…
Последнюю фразу он произнёс, явно обращаясь к самому себе, но Лине было уже плевать на всё. Она должна была получить ответ.
– Я всё дослушала, – чётко и раздельно произнесла она. – И где ответ, очень хочу знать.
– Так он там, – безмятежно отозвался Гаури и улыбнулся своей фирменной улыбкой – обезоруживающей и раздражающей одновременно.
– Назови, – тихо сказала Лина, сжимая кулаки.
– Простить, – просто ответил ей он. И улыбнулся ещё раз.
Лина замерла и словно осела тряпичной куклой, уронив руки на колени.
– Смеёшься, да? – уныло спросила она, скривившись.
Гаури несколько секунд просто смотрел на её реакцию, недоумённо хлопая километровыми ресницами, а потом покачал головой. Лицо у него стало серьёзным и немного печальным.
– Нет.
Лина закрыла глаза, открыла. Поймала его взгляд – в лазоревой глубине отражалась вся его душа – простая и бесхитростная.
– Гаури, почему ты решил, что это помогает?
Тот пожал плечами.
– Потому что помогает… Легче как-то.
Он почесал затылок, перекинул через плечо завязанные в хвост волосы, двумя пальцами подёргал за их кончики. Лина пристально наблюдала за его манипуляциями, а потом неожиданно решилась спросить. Хотя – чего было решаться или сомневаться, особенно с Гаури? Но чтобы задать этот вопрос, ей пришлось именно решиться.
– Это «простить» помогает ТЕБЕ?
– Да, – улыбнулся ей Гаури и пожал плечами, перевода взгляд на занимательное зрелище плитки на полу. – Особенно после того, как я опять случайно попадаю на новости.
– А, – протянула Лина, чтобы хоть что-то сказать. – Я тоже новости стараюсь не смотреть. Вот только…
– Что? – заинтересованно спросил Гаури, поднимая глаза.
Лина замолчала. Что «только», она предпочла бы не говорить. И не думать. И вообще – думать вредно, особенно блондинкам и блондинам. Для окружающих вредно. Она в этом только что убедилась на собственном горьком опыте. Хватит ломать голову. По крайней мере, на сегодня.
– Да ничего, – покачала она головой, и, принявшись теребить ремень сумки, затараторила. – Просто слишком много мыслей сегодня. Я же сюда после школы, и факультатива по магии. И жара эта… Наверное, пойду, иначе домашнее задание сделать не успею…
И осеклась. Неожиданно ясно и чётко Лина осознала, что не просто лжёт – лжёт неумело и примитивно, и ложь её Гаури видит… Но вот понимает ли?.. Этого она не знала. Наверное, поэтому и спешила домой так откровенно.
Под непривычно и жутковато всепонимающим и всепрощающим взглядом Гаури.
– Ну, тогда пока! – махнул рукой он.
– Пока! – махнула девушка в ответ и буквально вылетела за дверь.
Лина не помнила, как добралась до дома. Стрелой пронеслась по внутреннему дворику, плюнув на лифт, по лестнице взлетела на пятый этаж, едва не сломав один из ключей, ворвалась в квартиру, и, захлопнув за собой дверь, бессильно сползла по ней на коврик для вытирания ног.
Пару минут она сидела неподвижно, обхватив руками колени, и приходила в себя после дикой гонки. Когда перестало стучать в висках, успокоилось чуть не вырвавшееся из груди сердце, а дыхание выровнялось, Лина наконец осознала, что она вся в противном липком поту, ей дико жарко, в квартире натуральная духовка из-за отключённого кондиционера, и сестра, судя по всему, опять умчалась на работу, хотя вроде сегодня у неё был выходной. Рыцарям плаща и кинжала покой уже даже не снится, ага…
Покачав головой, девушка мысленно обругала себя истеричкой, запаниковавшей неизвестно из-за чего, пообещала себе при следующей встрече извиниться перед Гаури и угостить его чем-нибудь вкусненьким… и поняла, что сама не прочь подкрепиться.
Стеная и покряхтывая, как столетняя старушка, Лина приняла вертикальное положение, разулась и поставила сумку на тумбочку. Затем она прошлась по квартире, включая кондиционеры на кухне и в своей комнате, по пути сняла со спинки кресла майку и шорты, и направилась в ванную. Там девушка пробыла недолго – установка водосчётчика быстро отучила её от долгого стояния под душем – и бодрой рысцой проследовала на кухню. Там её уже ждал её первый и самый верный друг – холодильник.
Готовить что-либо в такую погоду было, по идее, форменным безумием, но Лина никогда не считала себя страдающей избытком благоразумия. Поэтому без колебаний включила электрический гриль и принялась выкладывать на стол нарезки колбас и ветчины и сыр – много, очень много сыра.
Уплетая горячий бутерброд с сыром и ветчиной, Лина уже могла позволить себе относительно трезво оценить ситуацию. Она сорвалась, да. Сорвалась без видимых причин. Но если нет причин видимых – то есть невидимые. А что может оказаться в списке невидимых причин?
Лина со вздохом догрызла корочку с застывшей на ней каплей расплавившегося сыра и приняла как факт единственный возможный ответ. Песня выбила её из равновесия, потому что текст песни очень «удачно» скореллировал с содержанием какого-то из вроде бы забытых снов девушки. Сны, отложившиеся в глубоких, пока недосягаемых для неё слоях памяти и слова песни какого-то не слишком модного и популярного автора последних лет, вызвали у неё крайне сильную эмоциональную реакцию.
На первый взгляд, эта реакция скорее отрицательная. Только вот… Лина давно себя знала и в процессе учёбы успела довольно подробно изучить свои ощущения и реакции. И сейчас она в себе особого негатива не ощущала. Так что… Что, на самом деле, это к добру, что ли?..
Лина озадаченно потёрла висок и взялась за второй бутерброд. Не донеся его до рта, замерла, прислушиваясь к своим чувствам. Обычно она чётко разделяла «плохое» и «хорошее», да и вообще считала, что спутать их невозможно!
«Плохо» – это когда под вздохом, в районе желудка, наливается ядовитая тяжесть, и незримый обруч сдавливает виски, не трогая остальные части головы. Незримый груз давит к земле, к раскинувшимися под ней смрадными пещерами. «Хорошо» – когда в груди надувается гелием воздушный шарик со стенками из золота – яркая радость с оттенком светлой боли. От долгого полёта крылья начинают болеть, ведь путь наверх всегда тяжелее падения вниз.
А сейчас чувства спутались, ощущения не желали оформляться в хоть сколько-нибудь понятные образы, и Лину это изрядно раздражало и немного пугало. Что же может выйти из этих размышлений над песней, услышанной впервые, и, главное, от кого! От Гаури, которого назвать «медузьи мозги» означает всего лишь констатировать факт! Интересно, если его завтра спросить о песне, он вспомнит о ней или опять сделает недоумённую морду лица?
И вообще, откуда у него на плеере взялась такая песня? Ну не монтировались в сознании Лины его образ и подобного сорта музыка. Ага, ага. Его прежний образ, мягко говоря, не совпадал и с его комментариями к песне.
Лина вздохнула и уставилась на стакан с холодным чаем так, словно он задолжал ей денег. Нет, определённо не будет ей покоя, пока не удастся разобраться с этой песней. Как там она начиналась?.. Или лучше через припев искать?
Интернет-поисковик на сей раз артачиться не стал – Лина попала на нужный текст почти с первой попытки. И углубилась в изучение творения сейрунской певицы. Тяжелая песня, горькая. Не для всех, но кому-то может понравиться. Кто-то может плюнуть и пойти дальше, а кто-то, как она, к примеру, полезет на стенку. Вопрос – с чего бы?
Первый куплет Лина отбросила сразу, он на неё впечатления не произвёл, мимо, а вот припев… Девушка задумчиво потёрла подбородок. «Убийцы с глазами ребёнка» – не про Гаури ли? Он ведь армию прошёл, и не паркетно-газонные части, а где-то в горячих точках. И всё равно смотрит на мир безмятежным взглядом ребёнка. Не это ли он нашёл в себе?
Лина подпёрла голову кулаком и отпустила мысли блуждать, как им вздумается, лениво перечитывая текст строчку за строчкой. Может, она найдёт решение, может – нет. Может, спросит у сестры, может – у кого-то из друзей, как назло учащихся в других школах. А пока – пускай будет эта «безмятежность ума». Безмятежность разума…
Разгадка ударила как молнией. Лина подскочила с кресла, как ужаленная, рухнула обратно, вызвав жалобный скрип старенькой мебели, свернула окно браузера и ткнула указателем мыши в файл с записанными снами – теми немногими, что ей удалось успеть записать, прежде чем они были забыты. Несколько следующих минут она крутила колёсико мыши вверх-вниз, не в силах найти нужную запись, пока не вспомнила о функции поиска. Вбив в нужное окно слово «разум», Лина нервно ткнула в кнопку «Найти», и…
«Мой разум – это моя сила. Моя сила – это мой разум. Если он ничем не осквернён, мой разум воплощает мою чистую энергию.»
Лина только глазами захлопала. Как она умудрилась пропустить это, выделенное жирным и курсивом? Ведь выделяла не просто так, с чёткой установкой «не забыть, ибо крайне подозрительно!»!!! А если вспомнить, какими глазами на неё посмотрела сестра после рассказа о необычном сновидении, то непонятно одно – как она вообще умудрилась забыть о нём настолько, что потребовалось подсматривать в записи?
– Если он ничем не осквернён, мой разум воплощает мою чистую энергию… – беззвучно прошептали губы. И в груди заблестел, увеличиваясь в размерах, золотой воздушный шарик.
– Лайтинг! – быстро и звонко выкрикнула она, вскинув руки, и между её ладоней вспыхнуло миниатюрное, но от этого не менее ослепительное солнце заклинания света.
И Лина почти не удивилась ему. Она просто улыбнулась, щуря глаза, и подняла светлячок (хотя какой там светлячок, теперь это натуральный прожектор!) повыше, немного полюбовалась на его отражение в стекле, а потом погасила заклинание. Нечего транжирить магическую энергию. И после этого задумалась, прикрыв глаза.
На уроках магии наставники требовали концентрации – и Лина концентрировалась, сосредотачивалась… и не достигала ничего серьёзного, как и её сверстники. Интересно, господа наставники это специально или нет? Они нарочно не дают силам учеников развиваться или их самих тоже так учили? Ответов у девушки не было.
Было лишь достигнутое по воле случая озарение да несколько коротких обмолвок сестры о том, что за последние пару тысяч лет от магии остались рожки да ножки. И сны.
Лина открыла глаза. Вокруг неё всё осталось прежним, ничего не изменилось. Вся та же хмарь за окном, знакомая и привычная комната, гудение кондиционера и шелест компьютера.
И новое знание. Или же – давно забытое?..
Этого Лина не знала. Она знала одно. Что сейчас немедленно отправится на кухню и приготовит что-нибудь вкусненькое, и с этим вкусненьким отправится к Гаури. Извиняться и благодарить – и пускай он и не поймёт даже, за что именно. Пусть…
Она сделала ещё один шаг вперёд. А каким будет следующий шаг – решать Судьбе и Золотой Владыке. И ей, Лине Инверс.

Глава первая | Глава вторая | Глава третья

Пост в сообществе ФБ

@темы: Битвы, Slayers, творчество, конкурсы, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

ФБ-2012, фандом Slayers, челлендж 2 уровня

Косплеер: fandom Slayers 2012
Фотограф: fandom Slayers 2012
Эдитор: fandom Slayers 2012
Форма: БЖД-косплей
Пейринг/Персонажи: Зеллас Металлиум
Рейтинг: от G до PG-13
Примечание: образ Зеллас взят из аниме
Для голосования: #. fandom Slayers 2012 - работа "БЖД-косплей Зеллас"

001		002		003
004				005
		и

@темы: фото, Битвы, Slayers, творчество, конкурсы, БЖД

---

ФБ-2012, фандом Slayers, мини 2 уровня

Название: Ожидание
Автор: fandom Slayers 2012
Бета: fandom Slayers 2012
Форма: мини
Размер: 1345 слов
Персонажи: Зеллас Металлиум, Луна Инверс, упоминается вся команда Рубак, Кселлос, Филия, Вальгаав.
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: где были Зеллас и Луна во время эндшпиля Трая.
Примечание: 1. дружба Зеллас и Луны - вроде бы всё же фанон, но он мне нравится.
2. в алкоголе автор разбирается слабо, так что коктейль замешан по принципу "от балды"

За окнами бушевал неистовый, густо-золотой закат. Солнечные лучи, не встречая никакого сопротивления, врывались в залу через настежь распахнутые стрельчатые окна и широкими косыми полосами ложились на блестящий пол, выложенный чёрным мрамором и винного цвета бархатные драпировки на стене. Круглый лакированный столик стоял в углу помещения, у двери на балкон, но расположен он был настолько хитро, что ни его, ни установленных рядом два разномастных кресла солнечные лучи не касались, и сидящие за столом женщины могли спокойно наслаждаться зрелищем заката, не щурясь от яркого света опускающегося за горизонт светила.
Закаты на Острове Волчьей Стаи всегда были великолепны – Зеллас любила это время перехода от дня к ночи и по мере своих сил старалась сделать погоду над своей цитаделью подходящей для вдумчивого созерцания. Ну а Луна… Луна Инверс из всех погодных условий не терпела разве что мокрый снег с дождём, а остальные её вполне устраивали. И закаты, над которыми трудилась подруга, были действительно хороши… особенно под качественный напиток. А в алкоголе Зеллас разбиралась, пожалуй, даже лучше, чем в закатах.
Рыцарь Цефеида покачала бокалом, с наслаждением вдохнула аромат плескавшегося в нём ледяного муската и нарочито медленно отпила ещё один глоток. Вздохнув, Луна немного поёрзала, пытаясь устроиться в своём любимом в глубоком кресле ещё удобнее, подняла бокал, посмотрела вино на просвет… Говорить не хотелось, да и не о чем было сейчас разговаривать.
Зеллас, по-видимому, придерживалась схожего мнения. Леди монстр сидела, подобрав ноги, в лёгком плетёном кресле, и, не отрывая взгляда от окна, сливала в один бокал содержимое нескольких бутылок. Луна к этому старалась не приглядываться, но всё равно её намётанный глаз определил в составе коктейля бренди, водку, ликёр и абсент. Жуть. Тихий ужас. Любой нормальный человек от такого сочетания если бы и не скончался, то здоровья лишился бы точно, а вот этой беловолосой всё нипочём – пьёт, как будто так и надо! Одно слово - монстр.
- Попробуешь? – усмехнулась Зеллас, заметив пристально-осуждающий взгляд подруги и притягивая к себе ещё один бокал.
- Нет, спасибо, у меня есть, - поспешила отказаться Луна и для наглядности взяла со столика уже полупустую бутылку (точнее – бутылочку смехотворного объёма) ледяного вина. Монстр на это только улыбнулась и отпила свежесмешанного коктейля.
Неофициальным девизом по жизни у Зеллас было «спои ближнего своего», и чтобы в её обществе не упиться до состояния нестояния, приходилось прикладывать неимоверные усилия. Впрочем, от этого их совместные посиделки становились только веселее…
Жаль, что про сегодняшнюю встречу это было сказать невозможно.
Закаты на Острове Волчьей Стаи всегда дышали спокойствием – лёгкий бриз, шелест листвы, шепот волн – море вблизи острова редко штормило – всё здесь было исполнено уверенности в том, что и завтра солнце будет опускаться за горизонт, озаряя водную гладь, но сегодня… Сегодня природа источала тревогу, и Луна её вполне понимала.
Сегодня игра вступала в решающую фазу. Игра за Мир.
Сегодня им обеим – одной из Повелителей Монстров и Рыцарю Цефида – хотелось напиться до полного бесчувствия, чтобы не скрежетать зубами от осознания собственной беспомощности. От невозможности быть у подножия Столпа Света вместе с теми, кто вновь принял на себя ответственность сражаться за Алую Сферу. От понимания – они могут только ждать.
Луна тяжело вздохнула, снова сомневаясь в себе. Наверное, всё же стоило быть чуть сдержанней и не столь строгой – но Лина, в конце-то концов, сама была виновата… Однако это не отменяет то, что сестрёнка при одном упоминании о ней впадает в панику. А паникующая адептка магии Хаоса – это прямой путь к гибели Мира. Ещё более прямой, чем вышедший из под контроля Гига Слейв.
- Не вздыхай ты так, - протянула Зеллас чуть громче, чем обычно (похоже, коктейль оказался ещё ужаснее, чем казалось Луне, раз даже монстр опьянела) и взмахнула рукой с зажатым в ней пустым бокалом. – В отличие от меня ты с ними не пошла не потому, что там ты будешь бесполезной.
Луне осталось только кивнуть. Воистину, Зеллас была права, безжалостно права. Безжалостно по отношению к самой себе. При всей своей силе Госпожа Великий Зверь была слабым бойцом. Она могла отлично защищаться, хорошо подгадывать моменты для точных ударов… но в поединке грубой силы она никогда не блистала.
- Ну, гляди веселее! – не унималась Зеллас. – У нашей команды есть всё, что нужно для победы…
- Кроме здравого смысла, - мрачно отрезала Луна. – Лина излишне самоуверенна, этот её Гаури вообще без башни, о принцессе молчу, о Кселлосе и драконице тоже – одна надежда на химеру. Хотя если учесть, что он родич Резо, то и его исключаем.
- Луна, быть такой пессимисткой вредно для душевного здоровья, - недовольным тоном заявила Зеллас. – Определённо, тебе нельзя слишком много муската – он на тебя дурно влияет. Оставь бутылку в покое, идём, прогуляемся.
Луна только усмехнулась – вот она, нечеловеческая природа. Полное отсутствие страха смерти. И пусть Зеллас отказалась от идей о разрушении Мира (слишком уютно она в нём устроилась), перспектива гибели Алой Сферы её ничуть не пугает…
Но, тем не менее, рыцарь Цефеида вслед за подругой вышла на балкон и спрыгнула с него вниз на мягкую траву. И тут же села – всё же количество выпитого заметно превысило обычную порцию, и ноги требовали, чтобы их оставили в покое и не тревожили по пустякам. Зеллас села рядом – она уже успела расстаться со своими любимыми пыточными орудиями, выдаваемыми ею за туфли на каблуках, и с очевидным удовольствием скрестила босые ноги. В руках у неё оказалось по бутылке, одну из которых она и вручила подруге.
Луна уже было собиралась озвучить мысль, что идея прогуляться была в самый раз для поднятия настроения, но пить большей ей не хочется, когда…
Когда по астралу пронеслась чудовищная волна Тьмы. Чужой Тьмы, чужой и чуждой Алой Сфере.
- Тёмная Звезда здесь, - коротко, жёстко и непонятно для кого, объявила Зеллас и поднялась на ноги.
Вслед за ней, с отставанием в доли секунды, вскочила Луна. Весь алкоголь, которым Рыцарь старательно угощала организм последние часы, исчез бесследно, как будто она и не пила вовсе.
А с запада, заслоняя собой закатный свет, наползала темнота. Сначала она возникла, как крохотная чёрная точка у подножия Столпа Света, но точка эта быстро росла, и всего за полчаса она разрослась в громадное облако бесконечного мрака. Вскоре оно приблизилось настолько, что невооружённым глазом можно было различить громоздкое туловище с многочисленными разномастными конечностями и малюсенькую голову на длинной шее.
Зеллас замерла, черты лица её слегка смазались, а между её пальцами заклубился тёмный туман. Мазоку готовилась к обороне, и Луна непроизвольно поморщилась, чувствуя, как воздвигаются над островом мощнейшие барьеры – большое количество темной энергии вокруг вызывало у представительницы Света довольно неприятные ощущения. Но, тем не менее, к своей силе она пока не взывала. Слишком целеустремлённо летел Тёмная Звезда. И летел, кажется…
Следующие минуты были самыми длинными в жизни Луны Инверс, и лишь когда стало ясно, что Повелитель Тьмы Чёрного Мира летит мимо, Рыцарь позволила себе чуть расслабиться, ровно до того момента, пока не разглядела крохотный светлый участок, выделяющийся на фоне бесконечного мрака Тёмной Звезды.
- Это… - прищурившись, Луна попыталась разглядеть, что же такое могло оказаться на туше Повелителя Мрака, когда её опередила Зеллас, тихо выдохнувшая одно-единственное слово:
- Вальгаав.
- Последний слуга Гаава? – подавила в себе странное желание схватиться за голову Луна. – Тёмная Звезда его поглотил… или Вальгаав сумел поглотить разум Тёмной Звезды? Или…
- Скорее всего, они просто как-то договорились, - зло скривила губы Зеллас, мрачно смотря вслед чужаку.
- И тогда он рванул на восток… - нахмурилась Рыцарь Цефеида.
- Мстить золотым драконам, - холодно закончила её фразу Госпожа Великий Зверь. – Лить драконью кровь, как и сказано в пророчестве.
- Или к храму древних драконов – справлять заупокойную службу, - добавила версию Луна.
- Это тоже возможно, - кивнула Зеллас и снова уселась на траву. – В любом случае, мы можем только ждать.
И они ждали.
Ждали, когда далеко на востоке кипела яростная схватка.
Ждали, когда Столп Света превратился в Столп Тьмы…
Ждали, пока над миром не пронеслась сияющая первородным золотом Одинокая Стрела Хаоса.
И, наверное, кроме них, никто в мире не почувствовал, как всё возвращается на свои места. Как возвращаются в Чёрный Мир его Повелители, вновь ставшие сами собой.
- Ну что же, всё закончилось так, как должно было закончиться, - пожала плечами Зеллас, наблюдая, как всходит на небо солнце. – Теперь осталось только дождаться, когда твоя сестрица перестанет тебя бояться и вернётся домой…
- Упаси Золотая Владыка!!! – схватилась за ближайшую бутылку Луна. – Не надо мне такого счастья, пусть ещё погуляет немного. Ничего со мной не случиться, подожду… И прекрати хихикать!!!

@темы: Битвы, Slayers, творчество, конкурсы, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

ФБ-2012, фандом Slayers, драбблы на 2 и 3 уровень

Итак, вот я и добралась до текстов с фандомной битвы... Начну с текстов по Рубакам)


Название: Амелия, слезай с дерева!
Автор: fandom Slayers 2012
Бета: fandom Slayers 2012
Форма: драббл
Размер: 287 слов
Персонажи: Принц Филионелл, Амелия
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: принцесса Амелия пропала и папочка пошёл её искать


- Амелия, слезай с дерева!
Трубный глас принца Филионелла взмыл над дворцовым парком… и угас. Результатом произведённого шума стала спугнутая с насиженного на крыше места стая голубей – и всё. Попытка не удалась – любящая забраться повыше дочка слезать определённо не желала. А может, просто уснула на подходящем насесте. Принц покачал головой, вздохнул… и вспрыгнул на нижнюю ветку ближайшей яблони. Может быть, с более близкого расстояния рассмотреть в густой листве белое платьице дочки будет легче?
Номер не прошёл. Могучий принц белкой-исполином скакал с ветки на ветку, с дерева на дерево – результаты были совсем не утешительными. Ветки тряслись и роняли листья раньше положенного природой срока, деревья, если бы могли передвигаться, давно бы разбежались в разные стороны, а так как на это не были способны, то просто поскрипывали, намекая на свою готовность рухнуть наземь, но Амелии, ушедшей в парк погулять, и в результате там пропавшей, нигде не было видно.
Филионелл почесал в затылке – дело принимало странный оборот. Во дворец Амелия не возвращалась – гвардейцы, охраняющие дверь, клялись, что второй раз мимо них принцесса не проходила. На деревьях её не было – сам только что все осмотрел. За территорию дворца её выпустить не могли. Похищение тоже отпадает – иначе бы малышка уже хвасталась бы очередным шокированным во всех смыслах бедолагой-похитителем.
Так где же она???
Принц ещё немного подумал, а потом глубоко вздохнул – и опять запрыгнул на недавно покинутое дерево – похоже, теперь придётся проверять не только нижние ветки, но и самые верхние…
- Папочка, а что ты делаешь на дереве?
От неожиданно прозвучавшего вопроса Филионелл едва не свалился вниз. Подпрыгнув вверх на полметра и стукнувшись головой о растущую выше ветку, принц плюхнулся обратно на развилку, на которой до этого сидел и оглянулся.
Амелия была от него метрах в двадцати – на подоконнике библиотеки, и нежно обнимала толстенную книгу сказок…




Название: После боя
Автор: fandom Slayers 2012
Бета: fandom Slayers 2012
Форма: драббл
Размер: 734 слова
Пейринг/Персонажи: Амелия, Зелгадис
Категория: джен
Жанр: POV, ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: финал "Эволюции". битва с Шабронигдо закончилась, но чего она стоила героям?

Над ущельем занималось утро. Нежно-розовая заря робко расцвечивала небо, словно не решаясь озарить поле чудовищной битвы. Там, где ещё вчера располагался оживающий после долгого сна город, теперь расстилалась бесплодная равнина, зажатая между двумя скалами, зародышами горных хребтов. Обнажённые серые скалы ещё хранили остатки тепла от вулканического жара Повелителя Тьмы, и предутренний холод сегодня так и не пришёл. Воздух, против всех ожиданий, не пах ни пеплом, ни гарью, наоборот - он был свеж и чист, как дыхание горных ледников, и вдыхать его было невероятно приятно. Главное - поменьше смотреть по сторонам.
Там, где ещё вчера расстилалась чудесная зелёная равнина и росло огромное дерево, выросшее из семени Флагуна, ныне не осталось ничего живого - только голые серые скалы и так и не захлестнувшие их и навеки застывшие волны мёртвого лавового моря. После явления Шабронигдо и Гига Слейва на месте столицы Тафорашии остались одни руины. Впрочем, Амелию это сейчас не заботило – у неё были совсем другие проблемы.
Боль. Дикая, невообразимая боль глодала её тело, лишая возможности хоть сколько-то связно соображать. В голове метались обрывки мыслей, вспыхивали краткие эпизоды битвы… В которой она, кажется, не слишком себя проявила.
Щупальцеподобные миньоны Повелителя Тьмы. Стон охваченного ужасом воздуха. Грохот рушащихся скал. Шипение лавы. Рёв монстров. Пропущенная атака.
Боль и собственная кровь, брызнувшая в глаза.
Бело-зелёный свет целебного заклинания Зелгадиса коснулся глаз даже сквозь сомкнутые веки, омыл собой всё тело, унося прочь изрядную порцию боли. Амелия рискнула открыть глаза и ещё раз посмотреть на рану – и тут же снова их закрыла, пообещав себе оставаться так, пока руку не забинтуют. Потому что после промывания всё стало выглядеть ещё кошмарнее, хотя казалось бы – хуже просто некуда.
Предплечье разодрано практически в клочья. Словно рука попала в мясорубку или в зубы стае бешеных медведей. Жуткие рваные раны перепахали плоть, как плуг дотошного крестьянина - готовящееся к севу поле: лоскутами свисающая кожа, расползающиеся на отдельные волокна мышцы, клочьями свисающие на остатках связок, белеющая в глубине этого месива чудом уцелевшая кость.
Амелию замутило. То ли от нахлынувшей от такого зрелища боли, то ли от вида обнажённых, равномерно пульсирующих кровеносных сосудов, которые, похоже, Зелгадис залечил в первую очередь, чтобы избежать кровопотери. Или это она сама тогда смогла оказать себе первую помощь?
Принцесса зажмурилась плотнее, и, пытаясь отвлечься хоть как-то, уцепилась за первую попавшуюся мысль. А может, это не Зелгадис остановил тогда кровотечение, а она сама? Всё же крови на руке и одежде оказалось гораздо меньше, чем можно было бы ожидать при таких повреждениях. От воспоминания о ране Амелия старательно перевела свои мысли на попытки вспомнить – создавала ли она тогда Рикавери или нет? На память не приходило ничего осмысленного, но, возможно, она создала заклинание в полуобморочном состоянии, а потом просто забыла об этом, наблюдая за Линой? Это было вероятнее – всё же Гига Слейв мог обойтись и куда большими последствиями, нежели краткосрочная амнезия у одного конкретного человека.
Бело-зелёный свет угас, зашелестела ткань, закутывая пострадавшее предплечье, и Амелия наконец смогла поднять веки – и встретиться взглядом с серьёзными глазами Зелгадиса.
- Ты едва не погибла, - негромко произнёс он, закрепляя повязку своим проволочным волосом, и в голосе его Амелии почудились обвиняющие нотки.
- Мы все едва не погибли, - так же тихо ответила она, осторожно косясь на своё плечо.
Здесь дела обстояли лучше, сила Шабронигдо оставила там лишь несколько неглубоких рваных ран, выглядящих, конечно, крайне неаппетитно, но вполне излечимых с одного раза.
- Весь мир едва не погиб, - хмуро закончил смысловую последовательность Зелгадис, встряхивая руками перед новым заклинанием. – Но это не отменяет того, что случилось с тобой. Ты пострадала. И пострадала серьезнее всех нас.
- Я не могла не сражаться, господин Зелгадис, - стиснула в кулак здоровую руку Амелия. – Вы все сражались – и я не могла остаться в стороне.
- Это делает тебе честь, - совершенно серьёзно кивнул Зелгадис. – Тебе не делает чести другое – твоя неосторожность. Объясни мне, недалёкому, как тебе в голову могло прийти драться с Шабронигдо на кулачках?
В ответ на этот упрёк Амелия только вздохнула. Вистфал ранк. Она выучила это заклинание вскоре после первого путешествия с командой госпожи Лины, решив, что методика ближнего боя будет полезной на случай внезапной атаки… А в итоге это заклятие ей ужасно понравилось – было в нём что-то такое, отличающееся от обычных заклинаний, которые надо метать с расстояния. Что-то... честное.
- Простите меня, господин Зелгадис, - уныло вздохнула Амелия. – Наверно, я к этому заклинанию просто привыкла.
- Привыкла… - тяжело вздохнул химера, разминая пальцы. – Ладно, как привыкла, так и отвыкнешь. Вот закончится вся эта кутерьма, будем тренироваться.
Амелия только вздохнула. Похоже, отдохнуть ей доведётся ох как нескоро…

@темы: Битвы, Slayers, творчество, конкурсы, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

На границе ночи

написано на конкурс Танд-М, в соавторстве с Визетом. Тема - "Возвращение"


Небо за окном медленно темнело. Привычная всем и каждому лазурь гасла, наливалась чернильной синевой, и всё ярче становились на фоне наливающегося темнотой неба невидимые прежде звёзды. Солнце стремительно выцветало, бледнело, по ослепительно-чистому диску пробежала рябь, сгруппировавшись вскоре с одного краю, образовав пятна, без которых немыслим вид Луны.
Ночная Роса отступила на шаг, вглядываясь в своё творение – черновой вариант, чары не слишком долговечные – но неделю-другую продержатся, дав время на то, чтобы вычислить все недостатки заклинания, а затем создать его заново – законченным и постоянным.
Сосредоточенность магессы нарушило легкое мерцание, рябь, пробежавшая по стене над кроватью; изображение соснового бора, занимавшее все пространство, чуть изменилось - ветви изогнулись, иглы немного вытянулись, сплетаясь воедино, создавая вплетенную в картину, но все же отчетливую надпись:
"Ночная Роса, прошу тебя подняться в Зал Высшего Аркана. Я буду ждать".
Подписи не было, да ее и не требовалось - с легкостью посылать такие чары в покои магов могли лишь Мастера... и лишь один мог пригласить Росу в Зал.
Мастер Витражная Маска. Её Учитель.
Ночная Роса отвернулась от зачарованного окна и подошла к зеркалу – внешний вид следует постоянно контролировать. Посеребренное стекло отразило стройную черноволосую девушку, с бледного лица которой взирали глаза, словно вобравшие в себя лунный свет. Поправив пару выбившихся из причёски прядей и расправив складки свободного, струящегося тёмно-синего платья, Роса поймала свой взгляд в отражении и быстро, но и без излишней спешки вышла из комнаты.
Оттуда, едва закрыв дверь, магесса построила портал к подножию спиральной лестницы, ведущей к Залам. Поднимаясь по ступеням тёмного камня, Ночная Роса старалась не думать о причине разговора – Мастер Витражная Маска в любом случае удивит свою ученицу, а значит – нет смысла гадать напрасно. Закончив подъём, молодая женщина подошла к дверям Зала Высшего Аркана…
Сквозь разошедшиеся при ее приближении створки хлынул свет - Зал был полностью залит солнечным сиянием, падавшим сквозь огромные окна напротив входа, ярко выделявшим изменчивый, текучий узор заклинаний на левой стене, маленький круглый столик с двумя бокалами в центре пустого зала.
В этом свете даже поначалу терялся стоявший у окна; но, раз заметив его, уже трудно было упустить из виду.
Витражная Маска был одет в своем обычном стиле - светло-серый костюм очень простого покроя, пусть и безупречно сшитый; одежда не привлекала внимание ничем. Все взгляды невольно приковывала маска, полностью скрывавшая лицо... маска, словно составленная из великого множества стеклянных осколков, менявших цвет в зависимости от того, как мастер поворачивал голову. И на ней проступали образы, менявшиеся столь же часто - то чернота беззвездной ночи, то морские волны, накатывающие на берег, то чужие лица, мелькавшие и ускользавшие... Неизменным было только одно - серо-синие глаза, смотревшие сквозь маску.
Свет…
Ночная Роса не любила дневной свет столько, сколько себя помнила… Сначала это её смущало, но после поступления в Цитадель тревога её оставила – девочка, тогда ученица, просто сочла, что это побочный эффект её способностей… И считала так до дня получения Третьего Имени.
- Вы звали меня, Учитель, и я пришла.
Сделав первый шаг, в Зал и поклонившись Мастеру, Ночная Роса ступила на узкую полоску тени, рождённую промежутком между окнами, и призвала текущую по жилам силу. Тень дрогнула, раздалась в стороны и накрыла тонкую фигуру девушки целиком, закрывая её лунные глаза от беспощадного солнечного света.
Раздался тихий смешок, но этим Маска и ограничился. В отличие от ученицы, он свет любил, и всегда выбирал себе место у окна или в полосе солнечного сияния. Почему - никто не знал, расспрашивать о таких деталях у арканистов было не принято. Опасно близко к нарушению самого главного принципа этикета Конклава – вопроса о настоящем имени.
- Рад, что ты появилась столь быстро, - прозвучал мягкий бархатистый голос. Маг шагнул от окна к столику, поднял один из бокалов. - Посмотри. Знаешь, что это за напиток?
Ночная Роса взяла свой бокал, слегка качнула его, заставив янтарно-золотистую жидкость лизнуть стенки бокала и опасть обратно. Поднеся бокал к лицу, магесса вдохнула аромат – с приятным, чем-то знакомым запахом. На мгновение Роса задумалась, пытаясь вспомнить, в чём именно заключается это узнавание, но уже пару биений сердца эта попытка была оставлена. Мастер снова удивляет, что-то готовя – ситуация знакома и привычна. Девушка сделала небольшой глоток и задержала напиток во рту. Очень приятного вкуса, со слабым оттенком хмельного – напиток был великолепен на вкус – тоже показавшийся знакомым.
- Нет, Учитель… - Ночная Роса отрицательно покачала головой. – Хотя не могу не добавить, что и запах, и вкус кажутся мне знакомыми.
Витражная Маска снова тихо рассмеялся. Поднес собственный бокал к изменчивой поверхности; золотистый напиток пролился на маску, и на ней моментально вспыхнуло мерцание миниатюрного портала - казалось, арканист пьет сияющую радугу.
Пара глотков - и маг взглянул на ученицу.
- Это очень редкая вещь, Роса. Называется "лунное вино", его готовят в одном единственном месте в мире, - Маска выдержал краткую паузу. - В Храме Ночи, в самом сердце Менрай-Тора.
Тень, накрывающая Ночную Росу, дрогнула на доли мгновения, а затем сгустилась ещё сильнее, став почти осязаемой.
- Значит, вот, почему…
Лунные глаза скрылись за отягощёнными густыми ресницами веками.
- Память крови…
- Именно так, - неспешно кивнул арканист, ставя бокал на стол. Глаза, ранее лучившиеся скрытым весельем, вдруг стали совершенно серьезными; на маске проступил бесстрастный лик каменной статуи. - Магесса Ночная Роса, которая была адептом Сумеречной Песней, которая была ученицей Совой... ты ведь знаешь, для чего приходят в Зал Высшего Аркана?
Девушка не дрогнула – только глаза распахнулись во всю ширь – и взгляд их был пронзителен и твёрд.
- Знаю, Учитель.
Только эти два слова – больше – не нужно. Только самые могущественные чары, только самые важные разговоры… Лишь важнейшее.
Витражная Маска помедлил несколько секунд, рассеянно покачивая кончиками пальцев бокал на столике. Золотистое вино переливалось лунными оттенками в свете солнца.
- Ты талантлива, и твое происхождение тут ни при чем - оно дает лишь склонность и немного силы, - заговорил он. - Но любознательность, острота ума, прилежание, желание учиться - это все твое, ты развивала эти качества сама. Потому и прошла три четверти пути арканиста - от ученика к адепту, от адепта к магу...
Вновь короткое молчание. А потом бокал резко остановился, и серые глаза в упор взглянули на Росу.
- Что есть Аркан? - прозвучала короткая быстрая фраза.
- Могущество! – последовал не менее быстрый ответ. Много лет назад на него нашла ответ ученица Сова, получив имя Сумеречная Песнь, и став адептом.
Изменчивая маска, сейчас отразившая текучий ручей, едва заметно качнулась.
- Чем ограничено могущество?
- Разумом! – годы назад этот ответ дал ей имя Ночная Роса… И восхождение на ступень мага.
Пауза в несколько ударов сердца - и легкая улыбка, сложившаяся из отблесков света. Разум, расчет, холодная оценка – да, она помогает рассчитать нужную силу.
- Чем ограничен разум?
Ночная Роса лишь задержала дыхание на мгновение – больше ничто не выдало её волнения.
Третий вопрос! Третий вопрос, ничем иным это не может быть! Ответ… Нужен ответ. Граничное условие разума, то что не даёт сделать то, чего делать не следует…
- Здравый смысл, - твёрдо, уверенно произнесла магесса Ночная Роса.
Маска чуть качнулась из стороны в сторону, в едва заметном отрицании.
- Ты почти права, - прозвучал мягкий ответ. - Твоя кровь подсказывает ответ... практичность мышления у тебя в крови в буквальном смысле. И во многих других случаях ты была бы права... но здравый смысл идет именно от разума, от расчета, который держит в узде собственное могущество. Есть кое-что немного сильнее.
Он сделал пару шагов в сторону, задумчиво глядя на правую стену Зала.
- Ты мало интересовалась делами Богов? - неожиданно спросил Витражная Маска. Это было для него обычно - вдруг менять тему разговора.
- Прежде – нет, к делам божественным у меня было… своё отношение. После того, что мне рассказали… Я прочитала книги, которые мне порекомендовал Хранитель, и некоторые выбрала сама, – после секундной паузы она добавила: – Когда я готовилась получить звание мага, я совершала путешествие, и во время пути не раз слышала разговоры людей о том, что Боги перестали отзываться.
Мастер кивнул: в Цитадели не спрашивали о прошлом, но разные обмолвки позволяли хотя бы поверхностно понять, что в нем крылось, и об отношении ученицы к церквям он знал. Как знал и о книгах, которые она изучала после обретения Третьего Имени.
- Да, это так, - взгляд Маски не отрывался от правой стены, от фрески, изображавшей возведение дома Конклава. Картина, казалось, дышала яркими цветами, горным ветром и волшебством, которое вылепило из снежной вершины огромный замок. - Все началось десять лет назад, ты тогда была еще адептом. Скажи, какие арканисты сейчас считаются сильнейшими?
И снова Ночная Роса была удивлена. С чего бы это Учителю просить перечислить имена лучших? Не из хвастовства ведь, к коему он совершенно не склонен, если не сказать больше… Не найдя ответа и снова решив не терзаться пустыми догадками, Роса начала перечислять.
- Сильнейшими арканистами считаются вы сами, мастера Путь Вечности, Палящее Солнце и Восходящая Воля. Чуть уступают вам в силе мастера Небесная Волна и Мерцание Звёзд. От мастера Восходящей Воли уже более пятнадцати лет не поступало никаких известий, и где он – неизвестно.
Витражная Маска кивнул, теперь уже вновь повернувшись к ученице.
- Залы Советов, Высшего Аркана и Ритуалов могут выдержать любые заклинания, применяемые в них. Но помимо этого - разговор в их стенах невозможно подслушать, и именно потому я позвал тебя сюда. Потому что сейчас я собираюсь сказать то, что известно очень немногим в Конклаве.
Голос Мастера звучал предельно серьезно, без малейших признаков его обычной иронии, и точно такая же холодная серьезность читалась в глазах.
У Росы внезапно заныли кончики пальцев – и только тогда она осознала, что напряжена, как натянутая на разрыв тетива.
- Это связано с вашим предыдущим вопросом, Учитель?..
- Да, - после короткой паузы упало тяжелое слово. - Боги не отзываются на молитвы потому, что их больше нет в мире. Остались от силы полдесятка - те, кто далек от людей, или же забыт ими... и редко встречался с другими небожителями.
Арканист отвернулся, заложив руки за спину; маска, повернувшаяся к окну, сияла ослепительным светом.
- Богов больше нет в мире, - тихо повторил он. - И ответственность за это - на одном из Конклава.
Роса тихонько охнула – на мгновение эмоции всё же взяли верх над рассудком. Но только на мгновение… А когда оно истекло, разум снова взял своё, отматывая беседу назад, ища зацепки, указатели, по которым можно было бы найти ответ на незаданный вопрос…
- Мастер Восходящая Воля?
- Да, - вновь прозвучал ответ. - Десять лет назад он попробовал совершить то, о чем не задумывался никто из нас.
Витражная Маска снова повернул голову; теперь половину маски заливал свет, половина же погрузилась в тень.
- Аркан - могущественнейшая из всех магических традиций, Роса. Она дает нам великую силу и власть... Восходящая Воля обладал ей - он был так же силен, как Солнце, не уступал мне в искусстве импровизации, мог потягаться с Путем в искусстве тонкого плетения... и он пошел дальше всех нас. Мы так и не смогли разобраться в мотивах его поступка - но он пять лет направлял все силы своего разума на создание заклинания, уйдя в затворничество в своем доме. А потом применил его - направив на Дворец Богов.
- Он… - Ночная Роса успела поймать непроизнесённые слова и не дать им сорваться с губ. Бокал с остатками лунного вина едва не выпал из руки – и девушка вцепилась в него, словно ища в гладкости хрусталя опору в пошатнувшемся мире.
- Что он сделал? – эту фразу ей удалось произнести почти нормальным голосом.
- Мы впятером несколько лет анализировали его заклинание, но так и не смогли разобраться до конца... даже мы вместе, - в голосе Маски горечь смешалась с недовольством собой. - Одно понятно - он, подождав нужного момента, когда небожители соберутся вместе, желал свернуть вокруг них пространство и выпить силу и власть над частями мира, которыми они владели.
Слова звучали одно за другим - казалось, Витражная Маска читает обычную небольшую лекцию. Только вот чувства, отражавшиеся в голосе арканиста, не позволяли забыть о смысле произносимого.
- Восходящая Воля преуспел, но он не совладал с этой силой. Она уничтожила его... только не раньше, чем он успел нанести непоправимый вред миру.
Теперь Мастер обернулся уже полностью, вновь глядя в глаза ученице.
- Мы не знаем, что стало с Богами - вход в их дворцы недоступен даже при нашем могуществе. Но их больше нет.
Судорожный полувздох-полувсхлип был ему ответом. Ночная Роса, так гордящаяся (заслуженно) своим самообладанием, только что окончательно его утратила. Лунные глаза смотрели на наставника совершенно больным взглядом.
- Как он мог… сотворить такое?.. Как ему только…
На последней фразе Роса осеклась. Бледное лицо приняло выражение глубокого потрясения и узнавания, осознания.
- Совесть! Разум должен быть ограничен совестью! Но он ведь тоже нашёл ответ на этот вопрос, как же тогда?..
В глазах цвета лунного света больше не было тоски и болезненности – только священный гнев и ярость.
Серый взгляд на мгновение блеснул улыбкой.
- Вот теперь ты права - ты нашла ответ на Третий Ключ. Восходящая Воля тоже нашел... но он забыл про него. Забыл про то, что Три Ключа - это не только упражнение для ума, это способ лучше понять силу, которую дает нам Аркан.
Глаза Маски вновь обрели холодное спокойствие.
- Это одна из причин, по которой я рассказал тебе о случившемся. А вторая - в твоей матери.
Ночная Роса коротко кивнула, ещё не решаясь целиком озвучить то, что смутными тенями начинало оформляться в глубине сознания. Лишь осколок её мыслей девушка перевела на сухой язык слов:
- Ваанри. Тёмная Луна. Госпожа Ночи. Леди Шепотов. Я – часть её Силы, оставшаяся в Мире.
- Богиня Ночи, одна из тех, кому заклинание Восходящей Воли стоило бытия, - казалось, арканист пробует на вкус каждое слово. - Я знал это с первой нашей встречи - есть способы безошибочно распознать тех, в ком течет кровь богов. Ты же узнала не так давно, но приняла свою кровь.
Он помолчал несколько секунд.
- Ночная Роса, мне больше нечему тебя научить. Тебе осталось совершенствоваться самой... а также прикоснуться к знаниям, закрытым для всех, кроме Мастеров. От Четвертого Имени же тебя отделяет только испытание Свершения.
- Я слушаю Вас, Наставник, - Ночная Роса собрала воедино всё, что осталось от её самообладания, и произнесла фразу уже ровным, спокойным голосом. Относительно Свершения у неё уже возникла идея… Хотя если пятеро сильнейших Мастеров не смогли понять и помочь – то хватит ли той толики груза, что даёт ей кровь Ваанри, чтобы сдвинуть чашу весов в другую сторону?..
Витражная Маска не спешил, молча пройдясь из стороны в сторону. Шаги арканиста казались особенно громкими в тишине.
- Испытание Свершения, - задумчиво проговорил он. - Сотворение чар, сотворение вещи, преодоление пути. Мне, как ты знаешь, выпало второе...
Он коснулся кончиками пальцев маски, отозвавшейся на прикосновение беззвучным плеском морских волн.
- Сейчас только ты подошла вплотную к получению Четвертого Имени; потому испытание обсуждали мы все впятером.
В голосе Маски скользнуло легкое недовольство - похоже, он был не полностью согласен с назначенным для Росы.
- Мы пришли к решению, - арканист остановился. - Твое испытание - преодоление пути; ты должна будешь дойти до трона своей матери, ныне пустующего. От тебя требуется лишь дойти до него... и потом в твоей воле будет решить - что делать дальше.
Ночной Росе показалось, что она проваливается в какую-то бездонную, безымянную бездну. Испытание Свершения оказалось совсем не тем, что она могла ожидать, и не тем, чем ожидала. Трон Богини – матери, которую она совершенно не помнит…Трон, находящийся в её личном дворце, её личном пространстве, закрытом для всех посторонних, для всех вообще – кроме неё самой…
Роса лихорадочно соображала, пытаясь понять, что сейчас можно сказать, сделать. И не видела, какое выражение сейчас приняло её лицо, её глаза… Девушка – уже взрослая, уверенная в себе, выглядела заблудившейся в незнакомом месте маленькой девочкой, ошеломлённой и испуганной величиной уютного и привычного прежде мира. А затем выражение глаз неуловимо изменилось – словно из безликой серой толпы внезапно показался кто-то знакомый, словно беззвёздную ночь, укутанную непроглядным и липким туманом, озарило рассекающее облака сияние путеводной звезды..
Ночная Роса вспомнила.
Крохотный абзац в огромной книге…
Хранитель Дворца – созданный одновременно с ним волей Всех Богов стеречь Дворец и пути в него и из него… Единственный, кто мог знать пути…
А затем лунные глаза снова затуманились – ибо ВЫБОР, мысли о котором она гнала от себя, заслоняя думами о более простом и ближнем, встал перед ней целиком.
Выбор между человеческим – и Божественным. Выбор – остаться собой – или стать чем-то совершенно иным.
Выбор…
Усилием воли вынырнув из омута размышлений, Ночная Роса снова сфокусировала взгляд на наставнике.
- Я… я принимаю ваше решение… - слегка заплетающимся языком выдавила она, и сама едва не скривилась от отвращения к себе. Следующую фразу получилось произнести почти без запинки:
- Думаю, что сначала мой путь проляжет в Менрай-Тор… В Храме Ночи должна отыскаться информация о Хранителе Дворца.
- Скорее всего, - одобрительно кивнул Маска, не скрывая удовлетворения тем, что даже сейчас, пережив потрясение, ученица уже начала думать о решении задачи. - Но я скажу еще кое-что... Ты не единственная, в ком течет кровь Богов; вполне возможно, что и не единственная, кому подарила жизнь Ваанри. Я не умею смотреть в будущее, но думаю, что ты встретишься с другими детьми небожителей; станут ли они союзниками, друзьями или врагами - решать тебе. Конклав поможет - но совсем немного; это твое испытание.
Он помедлил несколько секунд, прежде чем продолжить:
- И другие дети Богов - далеко не самое опасное, с чем ты можешь столкнуться. Арканисты никогда не враждовали с Богами и их служителями... но есть те, кого отсутствие небесных сил устраивает.
- Устраивает? – густые брови на мгновение взлетели вверх, а затем сошлись на переносице. – Кого может устраивать мир, лишённый божественной защиты и поддержки? Кто может быть настолько глуп?
- Багряное Братство, где считают, что маги способны сами взойти к владению миром, - блики на маске сложились в улыбку. - Правители, видящие в церквях лишь неподвластную им влиятельную силу. Те, кого склонны преследовать служители любых Богов. Те, о чьих божествах я даже не стану сейчас говорить... Увы. Если бы в этом мире все думали как ты - то Восходящая Воля никогда бы не создал своего заклинания.
- Хорошо, - всё ещё пребывающая в некотором умственном помрачении Роса не заметила, что просто повторила за наставником последнее слово. Что-то она хотела спросить, какой-то вопрос вертелся на задворках сознания – но коварно ускользал от сетей разума. Роса встряхнула головой и заставила себя вернуться к практическим вопросам грядущего путешествия.
– Наставник, вы много путешествовали, посоветуйте, пожалуйста – как лучше добраться до Менрай-Тора?
- Проще всего будет... - арканист задумчиво провел рукой по щеке, ответившей на касание стальным отблеском. - Создать портал из Цитадели к Четырем Скалам, там безлюдное место. От них всего пара часов пути до Эрлемера, там - сесть на корабль и добраться до Селлестии. А оттуда - два дня пути до стен города Ваанри. Есть пара более коротких путей, но там может встретиться столько проблем, что дорога, напротив, растянется.
- Кривой дорогой ближе, - с лёгкой улыбкой процитировала старую поговорку уже начинающая приходить в себя Роса. – Спасибо, наставник, я отправлюсь именно этим путём.
Что сказать ещё – она не знала. Просто все слова каким-то непонятным образом закончились, оставив её одну в смысловой пустоте. У девушки возникло ощущение, словно её отгораживает от мира незримая и неощутимая, но непреодолимая стена, словно она что-то забыла или потеряла – но никак не может понять, что именно забыто или утеряно.
Некоторое время молчал и Мастер; а потом вдруг шагнул ближе, положил руку на плечо ученицы. Маска отразила небо, усыпанное звездами; серебристые блики скользнули по темной одежде Росы.
- Береги имя, - тихо сказал Витражная Маска. Обычное напутствие арканистов вдруг прозвучало одновременно и благословением, и советом.
- Спасибо, - прошептала Ночная Роса.
Арканист не смотрел вслед ученице, слушая лишь удаляющиеся легкие шаги. Она отправилась в путь... вернется ли когда-нибудь в Цитадель? И кем вернется? Пришедшей получить Четвертое Имя... а может, дом Конклава навестит возрожденная Богиня?
Витражная Маска испытывал непривычное, давно забытое ощущение - понимание того, что он никак не может влиять на события. Только ждать... и желать ученице удачи.

Холм был лысым – веками дувшие с вершин гор ледяные ветра сметали с вершины любые упавшие туда семена, не давая им ни малейшего шанса закрепиться, и убивали всякую травинку, посмевшую взойти. Ночная Роса поднялась на него на закате – когда солнечные лучи уже не могли помешать ей увидеть Менрай-Тор таким, каков он есть на самом деле…
Чёрный-чёрный – как беззвёздная ночь, почти начисто лишённый крепостной стены – лишь чёрный мрамор достоин слагать город Богини Ночи, и не может быть у этого города высоких стен, ибо Ночь беспредельна, и не может быть ей истинных границ – лишь напоминания о них.
Языками пламени впивались в позолоченные закатом небеса бесчисленные тонкие шпили, и ярче звёзд горели их навершия – последняя дань уважения умирающему дню.
Ночная Роса стояла неподвижно, и со стороны могло бы показаться, что она продолжает внимательно разглядывать город… Но это было не так.
Выбор, выбор, определяющий не только её судьбу, но и судьбу Мира – вот что видели глаза магессы.
Выбор.
Кем быть, кем стать?
Мастером Аркана?
Могущественной волшебницей, о которой люди говорят со страхом и уважением, исследовательницей тайн Мироздания, возможно – советницей какого-нибудь правителя, если ей в голову придёт провести эксперимент в масштабах государства…
Или же – Богиней Ночи?
Той, кому исследовать тайны нет нужды – они уже ей известны, ибо подвластны?.. Той, кто не исследует Мир – а поддерживает в гармонии? Той, чьи думы и помыслы чужды и непонятны простым людям, а порой и арканистам?..
Остаться собой или стать чем-то иным?..
У неё ещё будет много времени для того, чтобы подумать над этим вопросом.
Ночная Роса не сомневалась в этом.

@темы: творчество, конкурсы, Миры в ладонях, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

Демиург

Редкое явление - стихотворение. Написано на второе "Волшебное зеркало".
Задание, как и положено, -

картинка

Тревожится Время на грани, у Врат Мирозданья,
И звёзды в молчаньи взирают с глубин небосвода.
Подвластные вечным законам душевных исканий
Смыкаются вместе надежда, мечта и свобода.

Расходятся в стороны волны времён и пространства
И время свой ход замедляет на доли мгновенья
Сплетенья энергий в ладонях послушно ветвятся
Готовясь к моменту священному мира творенья

Стремленье и верность сплетаются в образ защиты,
Любовь и надежда - основа рождения мира
За гранью времён моё сердце стучит, как молитва
Взывая к стремящимся к жизни стихиям.

Стихию огня воплощают Светило и пламя;
Сияние горных вершин, песнопения ветра
Мозаика вод завершит этот круг, и обрамят
Ладони сомкнутые Мира хрустальную сферу.

В момент пробуждения времени маятник дрогнет
И солнечный луч заиграет в струях водопада
И ветер прогонит по вереску первые волны,
А синь поднебесья раскрасит сияние радуг.

@темы: картинки, творчество, конкурсы, Миры в ладонях, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

Ждущий

Этот рассказ написан на конкурс "Волшебное зеркало"
Конкурсное задание -

картинка

.


Я иду до боли знакомым и привычным маршрутом – от дома к морю. А может быть – это океан – я не знаю. И никто из деревни тоже этого не знает. Вся разница в том, что им уже всё равно – море это или океан.
От моего дома до деревни впятеро дальше, чем до моря – наверное, это одна из причин, по которой я почти не хожу тем маршрутом. Раз в неделю – чтобы вернуться домой с заплечной корзиной, полной свежей еды, и жуя на ходу ещё тёплую булку. Её я всегда съедаю наполовину, а потом, сгрузив корзину на стол, достаю оттуда ещё одну буханку и отправляюсь к морю – кормить чаек.
Они заранее знают о моём приближении – то ли уже успели выучить расписание моих походов к соплеменникам, то ли высылают разведчика, который бы высматривал меня с высоты своего полёта, то ли просто чувствуют запах свежего хлеба.
Я подхожу к самому обрыву – так, чтобы вечно дующий в этом месте вверх ветер развевал мои волосы и рубашку, кладу недоеденную булку в поясную сумку и начинаю крошить буханку, кидая кусочки хлеба размером с фалангу мизинца настолько далеко, насколько возможно, и пристально наблюдаю за каждым кусочком – успеет ли какая-нибудь чайка перехватить его прежде, чем полёт вперёд перейдёт в падение? Иногда я считаю и те и другие случаи, и если не сбиваюсь, то вывожу из результата соотношение, а иногда просто смотрю, любуясь стремительными движениями птиц.
А ведь мы так же могли летать – пусть не так свободно и естественно – но зато выше и дальше...
Мы умели летать к звёздам.
Буханка заканчивается как всегда неожиданно и я, разломив надвое последнюю корочку, слишком крупную, чтобы кинуть её целиком, с обеих рук отправляю в полёт два получившихся кусочка... и смеюсь, когда одна то ли слишком нерешительная, что ли слишком жадная чайка пытается ухватить оба кусочка – но вместо этого оба роняет, и их подхватывают другие.
Стряхнув с рук последние крошки, я отхожу от обрыва – туда, где указующим перстом высится менгир, а у его подножия жертвенником лежит высохший до звона ствол старой сосны. Она упала год назад – а когда засохла, я не знаю. Ветви я постепенно обрубил и сложил за домом в поленницу, а ствол трогать не стал – на нём оказалось так удобно сидеть у древнего мегалита и наблюдать.
И ждать.
А ждать так тяжело, так тоскливо... Смысл моей жизни – ожидание. Смысл и цель. Я жду, когда воздух на горизонте подёрнется легчайшей дымкой, похожей на туман – но не туманом. Она будет нежно-жемчужного оттенка, и под белёсыми лучами солнца переливаться всеми цветами радуги. Она будет надвигаться неспешно, как рассвет, и переменит мир так же, как и он. А затем она резко, мгновенно – окажется рядом со мной, и рассеется, оставив после себя нового человека.
Этот человек будет таким же, каким был я годы назад, таким же, какими были две трети населения деревни. Потерянным. Потерявшим.
Я расскажу ему или ей всё, что знаю сам. Я провожу его или её на берег моря, представлю чайкам, мы вместе сходим в деревню, и я познакомлю его или её со всеми, кто в ней живёт. Я покажу ему или ей мегалит, чья тень спасает в жару и ствол сосны, на котором так удобно сидеть. Мы сходим в деревню ещё дважды... А на третий раз он или вернётся в дом в одиночестве – теперь это будет его дом – или её.
А я останусь в деревне – я буду жить со всеми, и вместе со всеми работать. Я женюсь, и у меня будут дети. И вместе со всеми я буду ждать, когда от Дома Ждущего у моря придут не двое, а трое...
Я уже не надеюсь, что это случится при моём Ожидании... Не туманная дымка затрепещет у горизонта, но серебристая стрела рассечёт небеса, с пронзительным свистом пронесётся над домом, а потом, вернувшись и сделав круг, плавно опустится рядом с крестом, выложенным Ждущими ещё задолго до меня из досок, обитых светоотражающей материей. И на носу у стреловидного аппарата сверкнёт золотом знакомый и родной до боли, до слёз, до комка в горле двуглавый орёл, и высунувшиеся из-под колпака кокпита незнакомые физиономии пилотов тоже будут до боли родными...
И тогда всё будет хорошо...
Будет...
Не будет – для нас.
Прежде никто не задерживался на посте Ждущего дольше двух месяцев.
Я Жду уже четвёртый год.
Наверное, учёные на потерянной нами родине наконец смогли распутать ту сложную вязь энергетических полей создающих порталы в это место, где перестают идти все часы, кроме самых примитивных – солнечных, как на центральной площади деревни, или как у меня дома – песочных...
Может быть, это другая планета, может – другая Галактика, может – другая Вселенная. Мы не знаем – у нас нет никакой астрономической аппаратуры, чтобы проверить предположения.
Наверное, нас уже перенесли из списков «пропавшие без вести» в списки погибших... Это так просто... Это понятно... Это обидно. Это, наверное, рационально.
Я доедаю чуть не забытую булку под давно привычные, отточенные и отвратительно безнадёжные мысли, к которым приучил себя все последние месяцы. Как же сложно это было!
Как же сложно было перестать вставать ночами, выглядывая в небесах, среди неподвижных звёзд ту самую, единственную, стремительно рассекающую чужие созвездия. Как же сложно было, проверяя цепочки поворотного механизма часов, не отмечать на самодельном календаре праздничные дни... Как же сложно было не спрашивать у деревенского механика, не засекли ли его жуткие на вид приборы какого-либо сигнала... Как...
Но это уже в прошлом. Я справился, переболел, пережил. Примирился с мыслью, что Империя осталась по ту сторону снов.
Я научился лгать самому себе.
С горькой усмешкой я встаю на ноги, и озарённый последними лучами заходящего солнца, ухожу домой. Я невообразимо хочу спать.
Во сне я слышу пронзительный свист и грохот.
- Эй, хозяин, подъём! Я знаю, что ты тут, я же слышу твой храп! Вставай! Или нам с напарником самим до деревни тащиться по всем вашим буеракам?
Я сплю?..

@темы: картинки, творчество, конкурсы, Миры в ладонях, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

Встреча на Ронне

18.01.2***.
Этим утром кэп снял ограничения на полёты в малых ботах. Большинство народу этой вольной пренебрегло – в составе второй волны экспедиции более тысячи человек, не все успели перезнакомиться, но мне больше хочется пообщаться с планетой. Да, разумной жизни не выявлено, и видов с потенциалом к оной – тоже, но это не значит, что у Ронны нет своего характера… Я хочу познакомиться с нею. И место для этого нашла – загляденье. Всё же универсальная сыворотка величайшее из изобретений человечества, наряду с индивидуальным силовым щитом. Не будь их, о купании в озере всего год как открытой планеты не стоило и мечтать.

Вынырнув, Тесс не сразу осознала, что не так в окружающем её пейзаже. А когда поняла – разозлилась. Рядом с её сумкой сидел какой-то тип и разглядывал нашивки на её куртке.
- Кто вы и что вам надо? – этот вопрос Тесс удалось задать вполне нормальным голосом. Всё же это свой, из числа тех, с кем она ещё не знакома…
Незнакомец ответил не сразу. Склонив голову набок, так, что длинная серовато-жёлтая чёлка, падавшая на глаза, частично съехала на висок, он дождался, пока Тесс подплывёт поближе, и только тогда негромко произнёс:
- Значит, вы и сюда добрались… Впрочем, чего ещё ждать?
- Я? – ошарашенная девушка попыталась встать на ноги – но дно в этом месте оказалось глубоким, и ей пришлось спешно выныривать и отплёвываться.
- Нет, ничего личного… Просто раздражает – стоит присмотреть местечко посимпатичней – как тут же является кто-то ещё.
-То же самое и я могу сказать о вас, - сделав несколько гребков, Тесс выбралась на мелкое место и встала на дно. – Так что предлагаю не мериться сроками, когда мы нашли это озеро, и вообще не ругаться – слишком здесь хорошо для этого.
Незнакомец приподнял брови и вгляделся в девушку пристальнее – насколько это было возможно сквозь падающие на лицо волосы.
- О, вы тоже чувствуете, что не стоит вносить в сие место ссору?
Тесс на подобный вопрос могла только пожать плечами и продолжить движение к берегу.
- Здесь настолько красиво, что любая мысль о ругани кажется кощунственной.
Незнакомец улыбнулся.
- Кощунственной, говоришь… Хорошее слово. Не наступи на животное!
От резкого окрика, так отличного от спокойной манеры речи мужчины, Тесс вздрогнула и слегка отшатнулась низкого – ей по бедро – обрыва назад. А незнакомец тем временем одним плавным движением поднялся на ноги и соскочил в воду. Коснулся рукой округлого камня, на который Тесс собиралась ступить – и камень дрогнул, развернулся в нечто вроде броненосца – и зверь, извернувшись, скрылся под водой.
Девушка только охнула.
- Так я могла его раздавить!
Мужчина усмехнулся.
- Возможно… А он в качестве встречной любезности укусил бы вас.
С этими словами незнакомец выбрался на берег и протянул руку Тесс, чтобы облегчить ей подъём.
- За сим прощаюсь. Не стану смущать. Одевайтесь спокойно.
Развернувшись, незнакомец направился в лес.
- Погодите! – Тесс сама не знала, что заставило её задержать его. – Мы ведь не представились друг другу! Моё имя Тесс Роу.
От ответного взгляда девушка едва не задохнулась - можно было лишь гадать, каким он был бы, не скрывай его чёлка. Наконец незнакомец ответил:
- Я – Пол Оз.
И скрылся в зарослях.
Никогда прежде Тесс не переодевалась так быстро. На ходу заталкивая купальник в сумку, она со всех ног устремилась к боту – но когда взлетела, то не увидела ни на вершинах соседних холмов, ни в небе ни единого намёка на другие боты. Пол Оз включил или маскировку, или форсаж. Зачем?


27.01.2***.
С момента встречи прошло больше недели, а мне так и не удалось выяснить, кто он и из какого подразделения. Он не гидролог, не геолог (Рё его не знает), не безопасник (Аня тоже, хотя на имя среагировала странно – Баума не любит?). Пишу это и знаю, что это бред – но за девять дней я так и не слазила в базу данных – а это ведь проще всего! Постоянно что-то мешает. А когда не мешает – забываю. Надо будет слетать на озеро в выходной – если Пол там бывает, то можно будет оставить записку. Хоть что-то узнаю.

Тесс не особенно рассчитывала сразу же по прибытии наткнуться на Пола – однако в тот момент, когда различила за деревьями его фигуру на берегу – поняла, что была бы разочарована, не случись этого. Пол сидел там же, где она впервые увидела его.
- Привет, Пол! – девушка с улыбкой поставила рядом сумку с приготовленной для пикника едой.
- Здравствуй, Тесс, - мужчина подвинулся – словно вокруг было мало места, и протянул выгружающей на скатерть снедь девушке красивую флягу.
- Угощайся.
Тесс протянула руку и замерла, любуясь флягой. Обтянутая разноцветной кожей, она была либо старинной, либо стилизованной под старину. И на ощупь была очень приятной.
- Что это? – логичный вроде вопрос, а звучит глупо. Что там может быть, кроме?..
- Нечто вкусное, - тоном искусителя отозвался Пол, поглядывая на неё из-под своей чёлки.
Тесс открутила крышку и принюхалась…
- Спирт? Или… - глаза девушки весело прищурились.
- И вытяжки из растений, - Пол на мгновение прикрыл глаза и снова улыбнулся. – Продегустируй.
Тесс больше не спорила – а попробовав, пожалела только, что фляга столь мала.
- Это просто чудо, - с чувством произнесла она, изо всех сил вглядываясь в занавешенные чёлкой глаза Пола. И была потрясена, когда ответом ей стала печальная улыбка.
- Ты ошибаешься, Тесс. Это просто питьё. Чудес не осталось.
Тесс чуть флягу не выронила.
- Что за чепуха? Не смей говорить, что чудес не бывает!
Пол, казалось бы, не двигался – но вот он только что сидел напротив неё – и вот он рядом – только руку протяни.
- Разве я это сказал? Чудеса были, и их было неисчислимое множество… Но все они достались смерти. Как и всё в этой Вселенной.
- Как… - У Тесс задрожали руки. Она с трудом закрыла флягу и почти уронила её на скатерть. – Как это может быть?
Горькая и скорбная усмешка была ей ответом. Пол долго молчал, переживая за опущенными веками что-то своё, а потом, наконец, произнёс:
- Возможно всё, Тесс. Чудес больше нет.
Девушке хотелось плакать.
- Но как же так, Пол? Так ведь не может быть… Чудеса… Они ведь вечны! Или если и нет – то взамен старых должны являться новые!
- Уничтожить чудо просто, но дать жизнь новому… Чтобы смогло родиться чудо, нужно нечто большее, чем моя личная жажда.
Пол резко умолк и вскочил на ноги, ухватив флягу за ремешок.
- Прости, что растревожил, Тесс. Мне не стоило…
Он развернулся и шагнул к деревьям, то Тесс вскочила за ним следом.
- Пол, погоди!
Он развернулся, чёлка взметнулась – и девушка наконец смогла различить цвет его глаз – золотистый, как солнечный свет. А разглядев – поняла, что от этих глаз надо бежать. Надо.
- Ты вернёшься?
Веки опустились, скрыв золото.
- Я всегда прихожу сюда. Тебе – не стоит возвращаться снова.
Не стоит?.. Но губы сами выговаривают:
- Я приду.


18.03.2***.
Я нарушаю инструкции. Я нарушаю Устав. Я каждый выходной провожу на озере… Пол не из экспедиции. Я не спрашивала, но уверена. Аня и Рё, похоже, что-то подозревают – слишком часто я сталкиваюсь с ними в последние дни. Хотя – народу на основной базе сейчас много – отчего-то командир приостановил большую часть исследований. Хорошо хоть вылеты не запретил.

- Пол, как ты попал сюда? – вопрос сорвался с губ практически против её воли – Тесс не хотела заводить разговор на эту тему.
- Ты спрашиваешь, как я оказался здесь? Или… просто хочешь знать, кто я? – мужчина отвернулся, чтобы поймать летящий по ветру жёлтый лист.
- Наверное. Я не знаю… - девушка съёжилась, обняла руками колени, задев при этом массивный астробраслет на левом запястье – малый передатчик, генератор щита, инъектор…
- Ты боишься, - не вопрос – утверждение. Но сколько же в нём тоски!
- Боюсь, - выдохнула Тесс, но лишь ответив, осознала, что говорит неправду. Точнее – не ту правду, ибо её страх не был страхом самого… Пола, а чем-то, относящимся… - Но больше не тебя самого, а того, что вокруг тебя… рядом… за тобой по пятам.
- За мной нет ничего… - некто, зовущий себя Полом, покачал головой. – Не осталось тех, кто мог бы читать мои следы.
- Почему? – Тесс думала, что её не услышат… Услышали.
- Стечение обстоятельств, - плечи, обтянутые серо-зелёной тканью, слабо шевельнулись. – Чудаки называют сие судьбой.
- А судьба есть? – Тесс подняла на Пола взгляд. Сейчас, в момент, когда время, казалось, замерло вокруг них, хрустальными стенами отгородив остальной мир, она могла задавать только эти, вроде бы не относящиеся к ним двоим вопросы. И это казалось единственно возможным.
- Не знаю, - Пол покачал головой. – Прежде не верил, позже стало безразлично.
- Безразлично? – одними губами повторила Тесс и внезапно вскинулась. – Наверное, ты с полным правом можешь сказать, что я ничего не знаю и не могу понимать – но разве можешь ты быть безразличным? Я не спрашиваю, кто ты и по какой дороге пришёл сюда, из чьих грёз, но…
Губы девушки накрыли горячие и сухие пальцы Пола.
- Не стоит, Тесс… Ты сейчас ищешь то решение, которое я не смог отыскать за всё своё одиночество.
- Не смог или не захотел? – в груди девушки словно надули гелием свинцовый воздушный шарик. Он распирал грудную клетку, заставляя сердце колотиться о рёбра, почти выламывая их. В голове было гулко и горячо, и ни одной связной мысли – только единственное желание – отбросить с его глаз эту проклятую чёлку. Взметнувшуюся руку девушки перехватила рука Пола.
- Твой браслет сигналит.

Тесс опустила бот на площадку в резком пике. Она была в ярости. Вызов застал её врасплох, заставил Пола снова замкнуться, и это в тот момент, когда она наконец набралась храбрости, чтобы спросить!. Выпрыгнув из бота, девушка лицом к лицу столкнулась с Анной и Рё. И только после того, как вгляделась в их хмурые лица, осознала, как изменилась Посадочная Площадка.
- Заметила, - ехидно протянула Анна, уперев руки в бока. – Поздравляю! Передан приказ – паковаться и убираться. Планета обитаема.
- Обитаема? – Тесс приподняла бровь. Вся злость куда-то делась.
- Да, - коротко ответил флегматичный Рё. – И, следовательно – принадлежит обитателям.
- И мы так легко расстались со столь лакомым кусочком? – Тесс ехидствовала, но понимала, что кривит душой. Против Пункта №1не осмеливался идти никто и никогда. Слишком большая цена была уплачена за него – точнее – за что, что крылось за ним. За самих себя.
- Делегат от населения был убедителен и щедр, - мрачно отозвалась Анна. – Это засекретят, но среди нас вряд ли кто останется неосведомлённым. Вкратце – он наглядно продемонстрировал, что червоточины бывают не только в космосе, но и на поверхности планет. Идём.
Вслед за Аней и Рё Тесс прошла полплощадки по направлению к челнокам и была остановлена перед очерченным белой краской кругом.
- Вот на это место он шагнул и пропал. Я был в пяти метрах, - сказал Рё.
- Ясно, - пробормотала Тесс, глядя на белый круг.
- Не пытайся, не пустим…
Тихие слова Ани заставили её подпрыгнуть на месте.
- Что?
- Пол Оз, - голос Рё был тих и твёрд. – Среди нас нет никого с таким именем.
- И волосами глаза никто не прикрывает, - губы Тесс тронула улыбка.
- По этому месту до него ходили сотни раз. После – пытались трое, во главе с Раулем, - рассказал Рё. – Результат – выговор.
- Нарвался-таки, - хмыкнула Тесс, уже не интересуясь новой выходкой эксцентричного физика. – Но зачем тогда эти нервы и вопли «не пустим»?
- У нас с Аней возникло стойкое подозрение, что как раз у тебя это получится, - глаза Рё были непроницаемы, но по тому, как друг сжал левую руку в кулак, было видно, как он нервничает.
Тесс пожала плечами с деланным равнодушием:
- Ну пока не проверим, в любом случае…
- Тесс, это не игра! – Анна была на грани.
- А я и не играю, - одними губами ответила та и, оттолкнув подругу…
- Дороги назад не будет, - схватил её за руку Рё.
- Дорога назад это миф, - Тесс обернулась - и геолог разжал пальцы.
Анна судорожно вздохнула:
- Перед тем, как сделать шаг – пойми, чего ты хочешь.
- Я… - Тесс закрыла глаза.
Чтобы смогло родиться чудо, нужно нечто большее, чем моя личная жажда.
- Хочу чуда.
И шагнула вперёд.
На мягкую траву.
- Я обещала вернуться.
Пол Оз поднялся ей навстречу, и впервые его глаза не были загорожены волосами. Золотые глаза с вертикальными зрачками. Глаза существа из легенд.
- Я не обещал… но ждал.

@темы: творчество, конкурсы, Грани, Миры в ладонях, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

Ниточки

Лишь когда Солнце коснулось кромки леса, Велемир остановился, чтобы съесть лепёшку и яблоко. Весь день, проведённый в погоне, он только пил на ходу воду из фляги, чтобы не замутилось сознание, не рассеялась Благодать Земли-Матушки, дающая возможность идти наравне с едущим верхами лиходеем…
Велемир пришёл в деревню Черёмушки под вечер, и лишь шагнув за тын, как почуял беду. А когда раздались крики «волхв идёт!» и навстречу ему побежал народ, чувство это подтвердилось.
Поклонившись всем, волхв попросил провести его к старосте, но могучий старик с окладистой бородой уже сам вышел навстречу и пригласил к себе.
А после трапезы растолковал дело понятно и точно… а на лавке, укрытое лоскутным одеялом, лежало перед волхвом тело старостиной внучки, обнимающее тряпичную куклу…
Совсем не похожую на те, что так ладно плясали в руках заезжего путника, остановившегося в деревне отдохнуть и перековать у кузнеца захромавшую лошадь. Ладно плясали куколки, подвешенные на ниточках к крестовинам, радостно смеялись детишки… А потом, усталые, разошлись по домам, без понуканий, и ни одна баба и не подумала – с чего бы? Да и мужики не лучше оказались …
Никто из детишек, радовавшихся куколкам, поутру не встал на ноги.
Велемир вышел в путь с третьими петухами. Мог бы и с первыми – но решил всё же дождаться. Болота поблизости, нечего нечисть дразнить попусту.
Помолившись на восходе, волхв пустился в погоню. След отыскался так быстро, что Велемир заподозрил, что лиходей нарочно его оставил – уж больно легко он ощущался…
Но пройдя по Следу всего ничего, Велемир остановился – таким омерзением от следа несло, так душу выворачивало, что волхву пришлось искать другой способ уследить за вором. И нашёл, хоть пришлось на час задержаться у родника, смешивая травы, позволяющие слышать мелодии эфира. Возмущённые мелодии, оскорбленные присутствием мерзкой волшбы.
Велемир не спешил, но шёл ходко. А когда Солнце закатилось за лес, волхв понял – если не остановится, то ночью нагонит ирода. Надобно было бы заночевать, но за это время всадник мог уехать далече... Велемир заколебался было, но тут его как молнией поразило…
Рассказывал его наставник о древних святилищах – не капищах, где приносили человеческие жертвы, а святилищах, где песнями, плясками да дарами урожая было принято тешить богов, до Христа чтимых… И проходя этими местами, указал на холм с установленным на вершине стоймя огромным серым камнем с почерневшей от молний вершиной…
Древнее святилище.
Почему лиходей туда не боится идти?..
Да потому что в ста шагах впереди старый перекрёсток.
Волхв нахмурился. Вторая дорога заброшена и много лет нехожена, но она была, и сила перекрёстка могла остаться… могла. И всадник надеется на её заступу.
Значит, быть битве.
Велемир продолжил путь.

Лихой ветер бил в лицо, не пуская на него буйные кудри, забивал ноздри запахами окрестных земель, мешая отыскать след, но высвистывал мелодию пути всадника чудом случившийся рядом бороскун*. Кому другому это «чудо» боком бы вышло, но не Забаве, красе Лазоревой Дубравы, получившей от старой Аксиньи особый дар ветров. Горный дух, ублаженный лоскутом тонкой невесомой ткани, должным образом заклятой, не только не стал чинить преград, но и помог, вытребовав себе, разумеется, тёплой крови.
Самого проезжего лиходея Забава не видела – иначе сразу бы распознала, да таким угостила – до смерти икалось бы! Ан нет, вздумалось супружнику на ярмарку в город съездить, и её саму нелёгкая понесла! Лишь описала ей плачущая матушка светловолосого красавца в белом чужеземном наряде на пегой кобыле. Скрипнув зубами, ведьма в очередной раз снизилась, придержала помело и вгляделась в проплывающий внизу кусочек петляющего тракта. Хладным порывом взметнул волосы чем-то недовольный бороскун – и следом сама Забава поняла, что на дороге стало людно, да не просто людно – волхв по дороге шёл, и век ей в кошачьей шкуре вековать, если тоже всадника не преследует.
Ведьма ещё раз втянула хищно трепетавшими ноздрями воздух, и, заложив лихой вираж, рванулась вперёд, по вольному воздуху спрямляя себе путь над петлявшей меж полями и перелесками по правую руку и болотами по левую. Несколько секунд – и помело вихрем пронеслось над делающей ещё одну петлю дорогой, и впереди… Уже не скрываемые деревьями, совсем рядом с холмом с древним святилищем…

Велемир увидел его издали – всё же белый цвет приметен. Он ехал медленно, и пегая кобыла заметно прихрамывала – видимо, честный мастер сработал ту подкову, не пожелала она держаться на копыте лошади, носящей дурного человека. Волхв прибавил шагу – заветный холм с камнем-громовиком был уже совсем недалеко, и настигнуть лиходея следовало как можно ближе к нему, дабы Небесное Пламя Перуна могло помочь в битве…
А битвы было не миновать – всадник остановил лошадь, оглянулся… Зоркий Велемир увидел, как хищно оскалился ещё молодой и красивый парень, как потянул к себе притороченную к седлу котомку и двинулся волхву навстречу…

Яростно взвыл у левого плеча жаждущий крови горный дух, и Забава ястребом ринулась вниз.
- Сбей белого с кобылы, и кровь лошадиная – твоя без остатка, а всадника - пополам… - хотела ведьма прошептать это, а не вышло – змеиным шипом сорвались эти слова с её уст. Миг – и она устремилась вниз, и бороскун рванулся следом.

Ведьму Велемир, без остатка сосредоточенный на белом всаднике, едва не упустил, заметив лишь в последний момент. Со свистом пронеслась она меж поединщиками, замерев чуть в стороне на помеле на высоте роста двух человек, а на всадника, замершего на месте в момент её появления, со злым воем обрушился холодный вихрь. В единый миг вырвав всадника из седла, он обрушил его наземь и несколько сажен проволок его по дороге, а потом выбросил на обочину как дитя надоевшую игрушку. Кобыле же пегой повезло куда как меньше – разъярённый бороскун завертел, закружил, поднял в воздух и затем со всего маху швырнул на лежащий у подножия холма камень с высеченными письменами. Брызнула кровь, на миг поднявшись вокруг малым туманным облачком – и опала. На землю, на траву, на камень…
И в этот же миг ветра не стало – горный дух удалился.
На дорогу опустилась тишина, нарушаемая стонами красавца в белом, отчаянно пытающегося подняться. Велемир пригляделся к нему – окровавленный мужчина в изодранной и грязной одежде приподнимался на руках, силясь сдвинуть ноги и встать, но те не слушались своего хозяина – как мертвые тряпки лежали в дорожной пыли.
- Обезножел, родимый? – успевшая опуститься на землю ведьма пропела эти слова нежным и ласковым голосом – но от напитавшего их яда мороз шёл по коже. – Понимаю, неприятно… Но ведь по заслугам, согласись?..
- Радуйся ведьма, радуйся… - прохрипел поверженный. – Недолго тебе торжествовать, и твоему союзничку тоже… вас свои же за союз ваш изведут!
- А правильно ли он решил, что мы заодно, волхв? - ведьма обернулась к подошедшему и сощурила глаза.
Красивые глаза, позволил себе признаться Велемир. Синие-синие, как ночное небо.
- Почему ты преследовала его? – вместо ответа задал свой вопрос волхв. – Не потому ли, что в твоей деревне после его проезда странно занемогли детишки?..
- Так и есть, волхв, – ведьма склонила голову, чёрные кудри закрыли лицо. – Я вернулась домой с ярмарки, и застала то, что застала. Как опустилась ночь, я кинулась в погоню.
- Погоня закончена – мы настигли его. – Велемир медленно подошёл к покалеченному и опустился перед ним на корточки, положив меж ним и собою свой осиновый посох.
- Ну, супостат, отвечай, что с детишками сотворил.
- Если ищешь дурака, волхв, то найди лужу и посмотрись в неё! – прохрипел светловолосый, сплёвывая кровь. – А меня тебе не пронять! Всё останется как есть, не отдам я вам их, и ты ничего не сможешь сделать! И смерти я не боюсь!
- А если делать будем мы? – звонко выкрикнула ведьма, отрываясь от потрошения седельной сумы, снятой с убитой кобылы. – Куколки-то у тебя и впрямь занятные! Да не только они… Поди сюда, волхв, погляди.
Велемир поднялся на ноги, взял в руки посох и очертил вокруг поверженного им круг, прошептав несколько слов. И не слушая проклятий, которыми его осыпал светловолосый, подошёл и присмотрелся к вывернутому на дорогу скарбу. Куклы и впрямь были хороши – истинный мастер вырезал их из дерева, раскрасил и одел. Злой мастер…
- Они сняты с ниток, волхв, - указала ведьма сперва на самих кукол, а затем на лежащие наособицу толстые пучки ниток, перевязанные сами собою, и деревянные перекрестья.
Велемир пригляделся, пытаясь понять – что же насторожило её? А затем осознал. Кукол было пять, перекрестий – десять, а пучков нитей – всего восемь. И все они были толстыми – в каждом не по десятку и не по два…
- Нити! – выдохнул Велемир, и ведьма кивнула.
- Значит, так оно и есть. Теперь надо понять, как их разрушить, чтоб эту волшбу избыть.
- Бросить в огонь было бы слишком просто… - покачал головой Велемир.
- Здесь в ста шагах перекрёсток, - несмело пробормотала ведьма, оглядываясь. – Может, там костёр запалить?
- Нет! – резко отрубил волхв – оглянувшись в тот момент, он увидел, как злобная надежда исказила лицо пленника. – Его такое порадует.
- Да?.. – протянула ведьма и оскалилась. – А вот когда он нас обоих увидел, то прямо взвился!
- Значит, вдвоём надо что-то придумать, - ведьма вцепилась в берёзовое помело, и зажмурилась. – И уничтожать надо всё разом! Точно – так и надо, чую!
Велемир присел перед предметами, и провёл над ними ладонью, мысленно молясь. Прислушался к себе…
- Нити отдельно, куклы с крестовинами – отдельно.
Ведьма присела рядом с ним, склонилась над предметами, чуть не улегшись в пыль.
- Нити твои, остальное моё.
Велемир выпрямился и поднял глаза к вершине холма, где незримый в ночной темноте, возвышался громовой камень.
- Пали свой костёр, ведьма!

Костёр на старом перекрёстке горел ярко, благо собранного по кустам хвороста хватило. Забава вытряхивала из мешочков свои колдовские травы и не отмеривая, ссыпала в бешено плюющийся искрами огонь. Где-то на холме сейчас волхв пытается влезть на камень, чтобы положить на чёрную вершину пучки нитей. Высоковато ему будет, ей было бы проще…
Додумав последнюю мысль, Забава ахнула, и, вскочив на помело, метнулась вперёд – чтобы несколько ударов сердца спустя едва не столкнуться с волхвом.
- Ступай на моё место! – они выкрикнули это хором, и оба едва не упали на месте от облегчения.
- Возьми, вот нити, святые знаки я на камне начертил! – волхв протянул связанный лентой в один пучок нити.
- Всё лежит у костра, травами я его накормила, - Забава подхватила связку и взмыла вверх.
Уже подлетая к камню, она почуяла ту свежесть, что приходит с грозой. Оглянувшись, она увидела волхва, стоящего над костром с куклами и крестовинами в руках. Он занёс руки над костром – и сама Забава потянулась к камню.

Миг – упали в огонь куклы с крестовинами, упали на вершину громового камня нити, соединявшие их. Ещё миг – и полыхнул костёр, словно в него ведро сивухи вылили, ослепив смотревшего на него, а с небес на камень пала сияющая нить молнии, и обрушился на землю раскат грома, поглотивший все звуки.
Упал спиной на землю Велемир, кубарем покатилась с холма Забава.
И тоскливо взвыл лежащий в кругу человек.

Велемир очнулся.
Колдовской костёр погас, только пепел остался от кукол и крестовин. Поднявшись на ноги, волхв поспешил к холму – но не дойдя, замер, остановившись у круга. Человек в нём был мертв, и на лице его застыл злой оскал.
- Всё, волхв… - ведьма подошла, прихрамывая и опираясь на помело. – На сегодня – всё. Нет более чар, детишки спасены. Или их души…
- Этого нет, другие наползут, и снова души наших ребятишек воровать начнут, - мрачно изрёк Велемир, глядя на тело врага.
- И тех выловим, - ведьма оскалилась и повернулась к волхву, - я всем своим весть разошлю – будем стеречь, а коли выявим супостата – расспросим, кто это всё учинил да зачем.
Волхв слабо улыбнулся и вздохнул.
- Мы тоже будем стеречь. А не выйдет – то я пойду по следу молвы людской туда, откуда он пришёл.
Ведьма посмотрела ему в глаза.
- Не надо ходить. С запада он пришёл – больше неоткуда. И не зови меня ведьмой – моё имя Забава.
Волхв встретил её взгляд.
- Моё имя – Велемир.


* Бороскун – злой дух горного ветра.

@темы: творчество, конкурсы, Грани, Миры в ладонях, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

Дождь

Алан ненавидел дождь. Ненавидел не той лютой ненавистью, от которой сводит скулы и перехватывает дыхание – эта ненависть приходит лишь по отношению к братьям по разуму, нет – ненависть к дождю была серой, тоскливой, унылой и безнадёжной, как и сам этот дождь, порождение сезонных циклонов, приползающих из моря с календарной регулярностью. В такие дни ему ничего так не хотелось, как плюнуть на всё – на работу, друзей, коих у него можно было пересчитать по пальцам одной руки, знакомых, недописанную книгу – и остаться в кровати, для надёжности накрыв голову подушкой. Но, вопреки всему, он каждый день выползал из-под одеяла, забирался под холодный душ, пил сверхкрепкий обжигающий чай, одевался и спускался в гараж, чтобы по длинной кишке тоннеля вывести своё авто на улицу. Там, ориентируясь в туманной дымке по показаниям навигационного компа, Алан проезжал полгорода до Института терраформирования, ставил машину на стоянку и на лифте взлетал на сорок седьмой этаж, где собирались обычно перед началом рабочего дня метеорологи, пытающиеся сделать из соотношения лигейианских атмосферных потоков и расположения человеческих поселений и основных рудников хоть что-то пристойное. Пытались переспорить Матушку-Природу. И так все эти годы...
(Впрочем, к суховею Алан тоже не испытывал трепетных чувств – он поднимал в воздух пыль, наполняя город мелкими фрагментами почвы Лигейи, норовящими забиться в любую не прикрытую силовыми полями щель. И если такая щель обнаруживалась, то техникам приходилось очищать её, а спецам радиологам – замерять полученные щелью рентгены и вносить в городские архивы новые данные. Что поделать – такова цена трансуранидов. Эх, фантасты двадцатого века, знали бы вы, ЧТО именно придумывали...)
Приёмник нацелился на воспроизведение какой-то попсы и Алан раздражённо вырубил его, вставив в гнездо проигрывателя кристалл с записями своих любимых песен.

Ты помнишь, как всё начиналось,
Всё было впервые и вновь...

Не помнит он. Да и никто из ныне живущих не помнит – Лигейю начали осваивать более ста лет назад, и из пионеров не дожил до сегодняшнего дня никто – спасибо трансуранидам... Сам Алан прилетел сюда три года назад, и по всем подсчётам, для его здоровья пребывание на планете ничем нехорошим не закончится даже без специальной терапии. Обычно срок контракта на дальних планетах пять лет, но для терраформистов эти правила не действуют – могут и двадцать лет на одной планете работать, а могут и годовой контракт заключить. Его контракт трёхлетний. Был. Шеф уже делал намёки, что будет рад продлению сотрудничества, но помимо нынешней работы имелись и другие перспективы...
Которые наконец открыли дверь в мечту...

Три часа пролетели неожиданно быстро, и Алан, сложив в рюкзак всё, что успело скопиться в ящиках стола, спустился в вестибюль к информационному терминалу – проверить, не завелись ли изменения в расписании кораблей. Маршрут свой он составлял около часа, и надеялся что его не придётся переделывать из-за того, что какой-то корабль вдруг задержится или наоборот улетит раньше. Хотя это и не беда, конечно. Да и не случилось её – расписание не изменилось...
Довольный Алан спустился в гараж – и нос к носу столкнулся с Сандрой Веалли, специалистом по биозащите, неясно с какой стати направленной сюда полтора года назад и всё это время маявшейся со скуки – биологических организмов, с которыми она должна была иметь дело, на Лигейе не водилось. Сандра была невысокого роста, спортивного сложения, с коротко подстриженными каштановыми волосами и не соответствующими нынешним стандартам красоты, но тем не менее привлекательными чертами лица. С Аланом они с первого дня знакомства заговорили на «ты», но попыток сойтись ближе не предпринимали.
- Между прочим, мечта – сестра кошмара.
Алан набрал воздуха в лёгкие, по правилам их давней игры во фразочки готовясь к отповеди, но не успел – его опередили.
Сандра сегодня похоже не собиралась дурачиться
- Не смотри так возмущённо, мечтательное выражение тебе идёт больше. Всё же решил распрощаться с Лигейей и проектом «фабрики бурь»?
Алан только кивнул, приглашая её в машину – возможно, это их последний разговор, а в авто, в пути им всегда говорилось... не легче, с Сандрой всегда было легко и ясно, просто – как-то иначе, и это «иначе» нравилось обоим. Лёгкое гудение мотора смешалось с музыкой, капли осели на ветровом стекле – погода улучшаться не собиралась.

Земля. Небо.
Между землёй и небом – Война.
И где бы ты не был, чтоб ты не делал,
Между землёй и небом – Война.

- Точно подмечено, - криво усмехнулась Сандра, покосившись на динамик проигрывателя. – Очень точно. Где-то спорят политики, где-то летят звездолёты, где-то их строят, а у нас – война меж небом и землёй... Между Лигейей и людьми, возомнившими себя Богами. Когда пробный пуск «фабрики» планируется?
Алан пожал плечами.
- Начальство собирается через два месяца.
- А ты улетаешь сейчас? – праздный, равнодушный вопрос отстранённым голосом.
- А я улетаю. Мне надоела эта война. Она безнадёжна. Я кажусь тебе трусом? – Алан скосил глаза на спутницу, непривычно молчаливую и задумчивую. Удивительно, но такая Сандра ему нравилась ещё больше, чем в обычном состоянии. Так, уж не влюбился ли он?
- Да нет... – Сандра пожала плечами. - Скорее, реалистом. Чтобы сделать этот шарик пригодным для жизни, сначала из него надо выкачать все эти драгоценные залежи, а потом ещё с тысячу лет ждать, когда то, что останется, очистится от остаточного излучения. А планы ваших Главных можно охарактеризовать старинной поговоркой: «и рыбку съесть и на сосну влезть». Куда теперь направишь стопы свои бренные?
Алан молчал некоторое время, пытаясь собрать воедино огромное количество мыслей, проносящееся в голове:
- Неделю назад я получил письмо от друга. Дальняя Разведка всё же пробилась за рукав Персея, теперь собираются обустраивать там постоянную базу, разумеется – на подходящей планете. Такая имеется, состояние – примерно как у Терры в девоне, с некоторыми местными вывертами – первые растения на суше закрепляются, а животный мир позанятнее и порезвее, в переводе со сленга Разведки – жуть. Кислорода мало, пятнадцать процентов, зато всяких серновулканических выбросов количество поистине неимоверное. Вроде всё типично, строго по шаблону, скука и никакой радиации. Но работы хватит, Люк зубом клялся.
Ещё две секунды молчания, а потом... потом инженер-метеоролог, учёный-терраформист резко притормозил и припарковался у какой-то забегаловки. Заглушив мотор, он повернулся к девушке лицом и заговорил:
- Нам обоим хватит, Сандра. Поедем? Экспресс на Тельприн уходит завтра вечером. Оттуда – на Майю-Тринекс. А дальше – посмотрим, рандеву с транспортом на Крайо.
Сандра подняла на него глаза. Светло-карие глаза. Ореховые, Алан наконец-то вспомнил, как такие называются, смотрели на него с недоверием, надеждой, некоторым удивлением... И поднимающимся сквозь эти чувства как сквозь толщу воды глубинным светом.

Чтобы оформить уход Сандры, им понадобилось полчаса, (шеф, казалось, был рад от неё отделаться, и с чего бы вдруг – не из-за синяка же полуторагодичной давности, поставленного в качестве аргумента в защиту личной независимости девушки...), а вот на сборы ушло гораздо больше времени... Только к вечеру личное снаряжение и вещи девушки были упакованы и подготовлены к отправке на склад космопорта. Алан успел связаться с Люком Эхвези и сообщить ему, что везёт второго спеца по биозащите, чем заслужил подозрения в ясновидении и узнать по карте, у какой же именно забегаловки было принято судьбоносное решение.
А потом они с Сандрой сидели за маленьким столиком и ели нежные лепешки, именуемые блинами, начинённые сливочным сыром и красной рыбой и пили обжигающе-горячий чай, а потом долго колесили по ночному городу, разговаривая обо всём и ниочём.
А потом позабытое радио вновь напомнило о себе новой песней. Алан уже поднял руку, чтобы выключить его, когда Сандра остановила его.
- Обожди, послушай. Я слышала эту песню.

Это был неравный бой
Между небом и людьми
Между сердцем и судьбой
Под названьем се ля ви.
Победитель будет прав,
Проигравший просто жив.
Остальное – лишь игра
Под названьем се ля ви!

Да. Вечный бой... И что за идиот писал эту песню? Или наоборот – человек неимоверной мудрости, совместивший глупые основные слова и припев, полный глубинного смысла.
- Думаю, второе... – Алан вздрогнул, посмотрел на Сандру...
- Ты думал вслух, - улыбнулась она. – А с песнями чаще всего так и бывает – мы, люди, в большинстве твари земные, и в небесах нам делать нечего. Правда, зачастую туда попадают как раз такие.
- Не в Дальнюю Разведку, Сандра, только не в Дальнюю Разведку.
- Почему же ты здесь? – тонкая бровь иронически вздёрнулась. Девушка явно ждала истории... Алан фыркнул, искоса посмотрел на собеседницу, принял загадочный вид... и сказал правду:
- Не хватило половины балла в итоговых тестах.
Сандра изумлённо распахнула глаза, а потом звонко расхохоталась. Алан рассмеялся следом, и повернул руль, ложась на курс к дому, который уже перестал считать своим. А завтра – то есть, уже сегодня вечером дом таковым быть перестанет и по факту. Как и дом, где расположена квартира Сандры. Завтра они улетят на встречу с транспортом Дальней Разведки, на встречу к планете, которой ещё не подобрали имени. Но к их прилёту, возможно, и придумают... В конце концов, это и есть прерогатива Дальней Разведки. А изменять планету под привередливый вкус людей – дело Богов-недоучек, криворуких Демиургов, имя которым – терраформисты.
Дождь зарядил сильнее, и Алан снизил скорость, прощаясь с ним. Да, Лигейя оказалась сильнее. А может, они просто взяли задачу не по силам? Кто знает... Но вечером зарождающего сейчас дня они с Сандрой отправятся на безымянную пока планету, чтобы продолжить свою маленькую войну в театре Её Величества Вселенной.

@темы: творчество, конкурсы, Грани, Миры в ладонях, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

Ураган.

Тиа стояла на балконе и смотрела, как последние отблески лучей заходящего солнца гаснут, дробясь, на волнах Ирренского моря. Неистово сияющий диск был где-то за спиной, опускался за горы, а впереди, там где небо соприкасалось с морем, разливалась тьма. От Бездны к городу шёл Осенний Ураган.
Осенний. Страшный. Убийственный. Он не принимал чужаков - и не прощал им нескромного любопытства. Весенний был добрее, мягче... Так рассказывал Дэниэл - сама Тиа не видела Весеннего Урагана. Она прибыла на Дэррангу после него - ранним летом. Она не собиралась здесь задерживаться... Впрочем, как и многие до неё. Они думали, что побудут один сезон - а когда приходила пора возвращаться домой - то понимали - их дом здесь.
Девушка усмехнулась и привычно взъерошила платиновые волосы - коротко подстриженные на макушке - но от затылка длинные, до середины спины. Причёска тех, кто много носит шлем и хочет при этом иметь длинные волосы... Теперь можно будет отпустить волосы по-настоящему. Может быть, она именно так и сделает.
В замершем в ожидании удара воздухе пронёсся отдалённый гул - и Тиа с интересом посмотрела вслед взлетающему космическому челноку, сощурив синие глаза. Похоже, её всё же ждали до последнего... Несмотря ни на что. Ни на всех, кто остался до неё. Ни на то, что она редко меняла решения... Но всё же они успели улететь, и это хорошо. Чужих, осмелившихся остаться, пытающихся незаслуженно объявить себя своими, Осенний Ураган бы не пощадил.
Тиа вернулась к созерцания приближающегося фронта. Теперь она почти физически ощущала его мощь - и встречала её, в сердце своём вознося гимн Планете Двух Ураганов и Трёх Лун. Две из которых стояли в зените - а третья к нему приближалась. Тиа ждала, положив пальцы на пульт управления силовым полем, защищающим балкон на сотом этаже. Она решила - включит его, когда Золотая встанет в зенит - вместе в Серебряной и Медной.
Время шло. Ураган шествовал по планете, заставляя кипеть океан, рождая и сметая со своего пути острова, заново переплавляя атмосферу. Золотая луна неспешно ползла по небосводу. Ураган приближался - и Тиа уже понимала - он будет здесь раньше, чем луна в зените. Но не включала поле. Нет. Она не чужая. Она - дитя Дэрранги, пусть и рождённая под другим небом. Блудная дочь вернулась домой...
Стена шторма замерла на грани моря и линии волноломов. Всего на одну минуту. И Золотая луна замерла в зените. Тиа переключила тумблёр. Ураган с рёвом ударил по городу, но... Было высоко, очень высоко - но если подключить обзорный экран... Тиа вздрогнула: деревья, высаженные у входа в здание... Они не шевелились. Словно и не было ветра. Но он был, был, был! Она же слышит его, чувствует даже сквозь экран! Почти не отдавая себе отчёта в действиях, Тиа мгновенным движением переключила тумблёр в изначальное положение. Поле исчезло.
Ветер был. И одновременно его не было. Тиа чувствовала его всем существом: слышала его глухие завывания, леденела под его пронизывающими порывами, и было тяжело дышать от его напора. Но в тоже время... густая чёлка, отросшая за прошедшие месяцы и падавшая на глаза, осталась неподвижной. Это было странно. И это было правильно. Девушка закрыла глаза – и внезапно в гудении ветра начала слышать нечто большее, чем просто заунывное завывание. Это были песни сгинувших в пучине веков народов – и высокотонный вой двигателей гиперпрыжкового истребителя; жалобный плач – и грозная клятва, которую нельзя нарушить; резкий крик пустынного крылатого ящера – и шорох нагретых беспощадным солнцем камней на склоне горы... Тиа раскинула руки, сделала широкий вдох...
А потом сильная рука схватила её за плечо, резко дёрнула назад, отшвырнув от перил. Щелчок тумблёра – и Ураган со всей яростью обрушился на восстановленное силовое поле. Тиа с яростью уставилась на нежданного и совершенно неожиданного на её балконе гостя. Несколько секунд девушка восстанавливала дыхание, а потом негромко проговорила:
- Объяснись, Дэниэл.
Дэниэл Тэнг, высокий, жилистый человек средних лет, заведующий Департаментом Медицины (ведущим Департаментом Дэрранги, лучшего медицинского центра известной Галактики), глубоко вздохнул и посмотрел в глаза Тиа.
- Хорошего понемножку, девочка. Поверь человеку, родившемуся здесь. По-настоящему родившемуся. Ураган тебя признал и принял – иначе ты была бы мертва к моему приходу. Дэрранга не прощает самозванцев.
Тиа передёрнула плечами и, сделав рукой пригласительный жест, прошла в комнату.
- Самозванцев? То есть? – вопрос удалось задать совершенно небрежным тоном.
- Ты бы и сама должна была понять. Сама ведь говорила, что каждый человек должен найти себя, своё место в жизни – и тогда он будет счастлив...
Дэниэл налил себе и Тиа воды из стоящего на стеклянном столике графина, сделал маленький глоток и продолжил:
- А немного развить эту мысль ты никогда не пробовала?
Девушка только покачала головой, рассеянно прокручивая в руках стакан.
- Если человек не на своём месте, то он не более чем самозванец, занимающий место, принадлежащее кому-то другому. Обычно плата за это – простое чувство неудовлетворённости. Везде – но не на Дэрранге. Не спрашивай, почему именно здесь. Каждый должен прийти к своему ответу самостоятельно.
- Ты не ответил на вопрос, - тихо, с лёгкой, чуть отстранённой улыбкой напомнила Тиа, - почему ты сдёрнул меня с балкона и восстановил поле?
Несколько минут они молчали. Великолепный врач и исследователь – и блестящий пилот, один из лучших в Галактике, прилетевшая на планету на лечение – и отказавшаяся ради неё от звёзд. А затем Дэниэл улыбнулся.
- Ну ты же не хочешь весь оставшийся день вычесывать из головы всякий мусор? – и стремительным движением выхватил из волос Тиа какую-то веточку.

Дэниэл оставил Тиа размышлять и, надев маску и накинув капюшон, вышел на улицу. Ураган не причинит серьёзного вреда – но мелких неприятностей правило своих не касалось, а значит – прикрыть лицо и волосы не будет лишним. Ветер гнал по дороге пыль, листья, всяческий мелкий мусор, который вроде бы и убирают – а он всё равно как-то оказывается где угодно, но не в урнах. Лучший нейрохирург известной Галактики несколько минут постоял, открывшись ветру, а потом сел в автомобиль на гравитационной подушке.
Захлопнув дверцу, он погрузился в размышления. Тиа Амбер. В двадцать пять лет – кумир молодёжи, мечта художников и режиссёров, объект охоты многих мужчин... Трижды терявшая семью. Два года носившаяся по Галактике на контрабандистском корабле, ругающаяся так, что краснеют даже тёртые жизнью докеры. За штурвалом истребителя – неподражаемая богиня пилотажа. Беспощадная как сама Смерть. И такая же одинокая. Ищущая. Глупые люди. Что они понимают...

Тиа недвижимо стояла посередине комнаты, наблюдая в окно, как вечер властно и непреклонно сменяет собой день. Когда же вечер уступил позиции ночи, она отправилась в ванную, как следует расчесалась, и села за компьютер, запрашивая в местной Сети информацию о ситуации на Дэрранге на данный момент. Бывшая пилот истребителя ещё не решила, чем займётся на Дэрранге – так почему бы не заняться поиском своего места?

Дэниэл привычно провёл авто мимо Финансового Крыла Бастиона к Центральному и заехал на подземную стоянку, на своё место. Выйдя из машины, он с грустью посмотрел на пустое место справа. Места Главы Департамента Внешней Безопасности. Опустевшие весной после смерти Терренса Гисброна. Новый Глава ещё не был избран – до недавнего времени никто из Совета не видел подходящих кандидатур на этот пост. До недавнего времени. До сегодняшнего дня.
Лифт возносил главу Департамента Медицины на его семьдесят девятый этаж.

А вокруг города, над горами, над всей прибрежной частью континента царил Осенний Ураган. Пришедший с юга, зародившийся над Бездной – крупнейшим заливом Южного континента. Главной базы человечества времён Первой Экспансии. Планета помнила их – неистовых мечтателей, учёных – других учёных, не тех, что населяли её теперь. Эти – эти принимали её власть. Те же – её создали. Им пришлось за это заплатить. От людей остались лишь воспоминания, тяжким покровом накрывшие Южный континент, и лишь осенью вырывающиеся на свободу, и вместе с Ураганом проносящиеся над некогда принадлежащими им просторами. И всеми остатками сущности они – Люди-Воспоминания - решили – не допустить на планету не способных её понять. И планета с ними согласилась. Десятилетиями она слушала, осязала, оценивала. Всех, кто прилетал к ней. И звала. Тех, кто чувствовал. И они оставались. И находили себя – и счастье – Дэрранга умела и любила дарить.
Но она не признавала чужаков. Тех она отталкивала, гнала, и горе тем, кому не хватало ума и чуткости последовать её советам – и советам живущих на ней. Осенний Ураган не знал пощады.
Но эта женщина была своей. Родной. Одинокой – в бескрайней бездне космоса. И наконец пришедшей. Она умела и хотела любить. Умела – но не хотела ненавидеть. Умела вести за собой. Умела быть в ответе. Тер’ги ушёл к Урагану. Ти’а будет следующей.

Тиа Амбер откинулась в кресле, отпустив свои мысли на свободу. Из расшторенного окна был виден во всей своей красе Бастион – пирамидообразный комплекс правительственных зданий, сейчас – ярко освещённый. Десятки этажей офисов, лабораторий, кабинетов, квартир... Хотя больше такое роскошество тянет называть апартаментами... Где-то там окна Дэниэла. А уровнем выше – окна Терренса Гиброна – которого она не видела и не увидит. Говорят, он был замечательным человеком. А теперь его нет – кто позаботится о Дэрранге? Кто удержит её от чужой жадности? Демократическая Федерация не откажется от столь лакомого кусочка. Тхассийскому союзу тоже нельзя доверять, что бы там они ни пели о своей дружбе. Республика Терры не вмешивается в дела бывших колоний, а Конфедерация слишком слаба... Десяток планет – лишившиеся вдобавок своего лучшего пилота... Два слова – банка с пауками. Но не сидеть же сложа руки, верно?
Тиа вскочила на ноги – и вернулась за рабочий стол.

Дэниэл Тэнг стоял у окна, глядя на ночной город. Несколькими уровнями выше пустовали апартаменты Главы Службы Внешней Безопасности и окна их были пусты и темны. Пока что пусты и темны.

@темы: творчество, конкурсы, Грани, Миры в ладонях, написано пером... то есть - набито на клавиатуре

---

Иду на подвиги...

Близится деанон Зимней Битвы, а я мало что ещё писанину с летней Фандомной Битвы не выложила, так ещё и с Граней Реального у меня несколько текстов осталась, старых-старых, но до сих пор не выложенных. Надо навёрстывать, чем сейчас и займусь.

@темы: дневниковое, размышлизмы, жизненное, творчество, что наша жизнь - дурдом!

---

06.03.2013 в 18:48

Пишет  graybrother:

Взято отсюда

---

SolarExalt, с Днём Рождения)))

@темы: картинки, позитив

---

Добрая команда "Комиссара Рекса" подарила мне картинку)))

Правда, прелесть?)))

@темы: картинки, позитив

---

Та-дам, здравствуй, новая тема записей)))

24.02.2013 в 19:46

Пишет  Мирилас:

Альтернативно-позитивная идея по ЛоГГ.

Кирхайс жив, Все хорошо и замечательно. Райнхарда доволокли до трона, женили и вылечили заодно. Наступило более-менее спокойное время и мирная жизнь.
И вот идет пафосный Райнхард по новому дворцу, за ним, как пришитый, верный Зигфрид, и тут они видят лестницу с ооооочень широкими перилами. Райнхард останавливается, пристально смотрит...
- Кирхайс, я хочу!
- Но, лорд Райнхард вы ведь кайзер! Подданные не поймут!
- Это их проблемы, а я - хочу! Кирхайс, ты со мной?
- Да знаешь же, что я всегда с тобой...
Снимают плащи, садятся на перила и радостно катятся вниз....

Особенный смак будет, если внизу будет Аннерозе с тортиком. И опять не успеет отскочить.
- Райни, ты не меняешься!
- Ты тоже, сестра, ты все так же вкусно готовишь! - облизывая пальцы.
Зиг пристыженно молчит...

@темы: ЛоГГ головного мозга

---

Вечный двигатель и море кавая)))

29.01.2013 в 14:10

Пишет  AnnetCat:

надо этих собачек пустить бесконечно кружиться)))

29.01.2013 в 11:21

Пишет  Punch:

29.01.2013 в 10:42

Пишет  Sau Tome:

Aperture

АПД. А вот и вечный двигатель:



Спасибо, Дарь-я!

@темы: зверьё не моё, чудеса в решете, позитив

---

Баннер команды WTF Exalted

@темы: Exalted

---

Баннер команды WTF Star Wars

@темы: Звёздные Войны